– До сих пор не могу поверить, что молодые люди, почти дети, смогли такое совершить, – произнесла Мария Фёдоровна, промакивая платком слезинки в уголках глаз.

– Мария Фёдоровна, я видел всё собственными глазами, но и мне до сих пор не верится. Можешь себе представить, пятнадцатилетний малец, который ниже меня на голову и легче пуда на два, одним движением сбивает меня на палубу. А через две-три секунды после этого уже ведёт ответный огонь из винтовки по напавшим бандитам. При этом высунулся из-за борта, прицелился, выстрелил и спрятался. Сделал, пригнувшись и присев, вдоль борта два-три шага вправо или влево, высунулся, выстрелил. А в это время атаманцы конвоя только глазами хлопают! Троих из них убили, когда эти горе-охранники ещё винтовки с плеча не скинули!

Князь в раздражении замахнулся, чтобы ударить кулаком по столу, но сдержал удар и после глубокого выдоха продолжил:

– Второй раз Аленин и цесаревича, и нас остальных спас, когда корабль из-под обстрела вывел. О покойных плохо не говорят, но капитан парохода Самохвалов, как и многие гражданские люди под обстрелом, впал в оцепенение, из которого его оригинально растормошил Тимофей, перед этим сбив с ног и спася от пуль. В общем, молодой казак заставил капитана исполнить все необходимые действия по выведению парохода из зоны обстрела, да ещё и не забыл в рубку корабля направить запасных рулевых. Жаль Аркадия Зиновьевича, он, когда пароход уже за остров скрылся и на заливные луга выскочил, дал команду на реверс машины. В этот момент ему в висок пуля прилетела. Царствие ему небесное!

Барятинский перекрестился, за ним осенили себя крёстными знамениями император и императрица.

– А третий раз Аленин спас Ники, когда закрыл его собой от пули, – продолжил рассказ князь. – У меня и сейчас перед глазами стоит эта картина. Тимофей пошёл в капитанскую рубку, чтобы по моему приказанию решить вопрос об эвакуации с парохода, и тут панический крик одного из казачат: «Ермак, на два часа дерево!» Тимофей повернул голову, кажется, крикнул, чтобы стреляли, а сам, оглянулся на нас, сделал два шага назад и прыгнул. Я ещё ни разу в жизни не видел, чтобы человек с места мог так высоко и в бок прыгнуть. Этим прыжком Аленин перекрыл направление выстрела бандита, и пуля, которая предназначалась Ники, попала в него.

– Боже мой, милостивый, благодарю Тебя, что спас моего сына… – императрица наложила на себя крест и начала тихо читать молитву Деве Марии о спасении от беды.

– И как же Аленин остался жив? – спросил император.

– Я уже телеграфировал, государь, чудом, только чудом. Пуля попала в металлический нож, который вместе ещё с двумя были прикреплены у него на плечевом ремне ранца слева на груди. Под ножом оказались часы, которые Ники вручил Тимофею за показательные выступления его учеников. Кстати, Ники эти часы и нож поменял на хронометр Патека, которые, Александр Александрович, ты ему на совершеннолетие подарил. Не ругай его, это благородный поступок.

– Господи! Какие часы?! О чём вы? – Мария Фёдоровна, закончив молитву, энергично вступила в разговор. – Да я этого мальчика, который спас Ники, хоть всего часами увешаю. Саша, мы должны достойно наградить Тимофея Аленина. При покушении на твоего отца Комиссаров только руку подбил вверх с пистолетом у Каракозова. Тем не менее Александр Второй в тот же день наградил его орденом Святого Владимира и возвёл в потомственные дворяне с присвоением фамилии Комиссаров-Костромской. А здесь, как Володя говорит, этот молодой казак нашего Ники трижды спас. Один раз вообще собой закрыл от пули. Времени-то сколько уже прошло?! А мы не наградили!

– Государь, я тоже считаю, что Аленина надо достойно наградить, и остальных казачат тоже. Особенно ещё Верхотурова Антипа, который барона Корфа собой закрыл. Все ученики из школы Аленина достойно себя вели во время боя. А самое главное, все живыми остались, при этом врага победили. А из десяти атаманцев пятеро погибли, двое ранено и ничем в бою не помогли, да и остальные мало в отражении нападения поучаствовали. Того, кто в Ники стрелял, либо я, либо казачок Селевёрстов Роман убил или подранил. Под деревом, откуда он стрелял, трупа не нашли, но крови много было. О винтовке с телескопическим прицелом и о том, что из неё вернее всего японец стрелял, я уже сообщал по телеграфу.

– Какой ещё японец?! – вскинулась императрица.

– Об этом, Минни, я тебе потом расскажу. Это один из фактов для одной из версий, кто мог организовать покушения на сына и наследника. – Император последним из присутствующих за столом осушил рюмку. – А по награждению Аленина и других казачат я думал. Сейчас я могу казачат наградить только серебряной медалью «За храбрость» с ношением на груди. Но считаю такую награду, особенно для Аленина и Верхотурова, недостаточной. Поэтому буду собирать Георгиевскую думу и ставить перед ней вопрос о возможности достойного награждения молодых казаков.

– И что хочешь просить? – поинтересовался князь.

– Святого Георгия. А там как Дума решит.

– Саша, но ты же можешь наградить, никого не спрашивая, орденом Святого Владимира и возвести Аленина в потомственное дворянство? – утвердительно спросила императрица.

– Минни, дорогая, я думал об этом. Даже попросил, чтобы мне собрали информацию о потомственном дворянине Комиссарове-Костромском.

– И что интересного представили? – спросила мужа Мария Фёдоровна.

Князь Барятинский также с интересом и тем же вопросом в глазах посмотрел на императора.

– Хорошего ничего. Не пошло шляпных дел мастеру потомственное дворянство впрок. В тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году его определили юнкером в Павлоградский второй лейб-гусарский полк. В этом элитном полку новоиспечённого дворянина не приняли. Поставить себя и завоевать уважение тот не смог. Запил, прославился как бесшабашный кутила. Через десять лет в чине ротмистра вышел в отставку. Живёт в пожалованном отцом имении в Полтавской губернии. Продолжает пить. Сейчас у него большие проблемы со здоровьем.