— Это вы Гарольд? — спрашивает она.

Он игнорирует этот глупый вопрос и не отвечает.

— Должна прийти одна жирная старая дама, — говорит он. — Получила шесть посылок в этом месяце. Из Нью-Йорка. Говорит, еда. Зачем ей столько еды?

Он хитро посматривает на нее, как будто пошутил. Коробка слишком велика, чтобы пролезть в окошко, поэтому он отпирает боковую дверь.

Ренни ожидала увидеть что-нибудь больше напоминающее пакет.

— А это та самая посылка? — спрашивает она. — Мне нужна поменьше. Та, в которой должны быть лекарства.

— Все там, — говорит он небрежно, как будто сам просмотрел содержимое. — Другой я не видел.

Ренни колеблется. Она читает этикетку, на которой действительно написана нужная фамилия.

— Вы забыли, — говорит она, протягивая ему квитанцию. Он бросает на нее презрительный взгляд, и затем разрывает квитанцию пополам.

— Может быть надо что-нибудь подписать? — настаивает Ренни, в которой восстало чувство порядка. Он злобно смотрит на нее.

— Ты хочешь навлечь на меня беду? — говорит он. — Забирай коробку и выметайся.

Он запирает окошко и поворачивается к ней спиной.

Коробка весит целую тонну. Ренни приходится ее волочить. Ей приходит в голову, что она не знает, где живет Лора или бабушка. Как же она собирается доставлять кому-нибудь из них коробку? Адрес напечатан достаточно отчетливо, но там написано только Эльва, Св. Агата. Никакой фамилии. Что дальше? Она чувствует, что ее либо подставили, либо использовали, она не уверена, что именно. Ренни вытаскивает посылку через входную дверь и ищет свое такси. Его не видно, да и других тоже, наверное, они приезжают в аэропорт только к самолету. На другой стороне улицы припаркована единственная машина, но это не такси, это джип. В нем сидит полицейский, курит сигарету и разговаривает с водителем, и с легким шоком Ренни осознает, что водитель это Поль. Он ее не видит, он смотрит прямо перед собой, слушая полицейского. Ренни думает, не попросить ли его ее подбросить; он бы помог ей втащить коробку по лестнице, а затем они могли бы вместе позавтракать. Но она смущена. Она не может его об этом попросить. После того, как она себя повела. Трусливо спасовать перед дружеским сексом, не дав вообще никаких объяснений — так не поступают, это действительно непростительно. Она с ним обошлась так, будто у нее атрофированы гениталии. Он прав, если злится.

Ей приходится волочить коробку обратно в здание и вызывать другое такси, затем приходится ждать, когда оно прибудет. Пока она роется в сумочке в поисках мелочи на телефон, подъезжает такси, то самое. Шофер ест огромный кусок жареного мяса, большие капли соуса капают с подбородка. Запах напоминает Ренни, что она на грани голодного обморока, но она не в состоянии попросить ни кусочка. Это граничило бы с фамильярностью.

Коробка слишком велика, чтобы поместиться в багажник. Водитель кидает остатки мяса на тротуар, тщательно вытирает руки о шорты, чтобы не запачкать свою обивку и помогает Ренни втиснуть коробку на заднее сиденье. Ренни садится рядом с ним на переднее сиденье. На этот раз музыка звучит приятнее.

— Сколько? — спрашивает Ренни у отеля.

— Двадцать, — кратко отвечает он. Ренни знает, что цена неслыханная.

— Но ведь в один конец только семь, — говорит она.

— Остальное за ожидание, — ухмыляется он.

Прежде Ренни в таких случаях стала бы торговаться, однажды она даже победила. Сейчас у нее нет сил, и он это знает, они все это знают, чуют за версту. Она дает ему двадцать три и обходит машину, чтобы вытащить коробку.