Девушка стала дышать тяжело и глубоко. Ее губы обхватили холодный, смертельно опасный цилиндр. Она засовывала его все глубже и глубже в свой рот.
Кемпер, весь вспотевший он напряжения, нажал на тормоза. Он что-то сказал, но его слова потонули в той истерике, которая поднялась в фургоне. Все кричали, вопили, рыдали — перепутавшись за девушку и за самих себя. Это была всего лишь какая-то миллисекунда абсолютного хаоса, но казалось, что длилась она целую вечность.
Пластмассовая гаитянка на переднем окне танцевала, как никогда. Она подпрыгивала всякий раз, когда Кемпер выскакивал на обочину. А всякий раз, когда фургон заносило, она встряхивала своей головкой с сияющей, нарисованной улыбкой. А когда Кемпер давил на тормоза, она начинала танцевать вообще что-то неприличное.
А там, сзади, девушка уже давила на курок…
«НЕТ!»
Кровь окатила всю приборную доску, забрызгала переднее окно и стоящую на нем гаитянку.
Кровь попала и на Кемпера. Он обернулся.
Его фургон ощутимо изменил окраску. Кровь забрызгала потолок — от заднего сиденья и до переднего окна. Кемпер быстро оценил ситуацию, окинув взглядом всех своих пассажиров.
Морган — сидит неподвижно, целый и невредимый.
Энди — не знает, что делать, но тоже вполне жив.
Эрин. Господи, Эрин, она сидит рядом, на пассажирском сиденье, и плачет; ее блузка забрызгана кровью. Живая! Слава Богу, что она жива!
А эта незнакомая девушка… Она была напугана, все это видели, просто в шоке. Бедняга была изранена. Истощена. Одежда на ней была изорвана. Она билась в истерике. Создавалось впечатление, что девушка побывала в аду и вернулась оттуда, а теперь она лежит на заднем сиденье с простреленной головой.
Незнакомка выстрелила себе в рот, а пуля вышла сзади. Кровь забрызгала заднее стекло, оставив на нем круглое пятно. Пуля пробила дыру в самом центре этого пятна. Теперь казалось, что на заднем стекле нарисована мишень, а зазубренная дырка — это ее «яблочко».
Господи! Незнакомка выстрелила себе в голову! Она убила себя! И это было настоящее самоубийство, а не одно из тех, о которых предупреждают за несколько недель письмами, таблетками и телефонными звонками. Тут все было по-настоящему. Секунда — и все кончено.
Кемпер припарковал фургон в тени высокого дерева. Единственным звуком, нарушавшим полдневную тишину, были рыдания Пеппер.
Глава 3
Труп с обезображенным лицом неловко лежал на заднем сиденье, руки свисали, ноги были широко раскинуты, дымящийся револьвер остался там, где он упал, на коленях у девушки. Там, где заднее стекло не было прострелено, око оказалось залито кровью, забрызгано мозгами и усеяно осколками костей.
Брызги полетели также вперед, достав даже до Кемпера, Эрин и пластмассовой гаитянки на переднем окне. На заднем сиденье творился настоящий кошмар, но и все остальное в фургоне выглядело не лучше.
Пеппер перестала рыдать, но теперь ее охватила паника. Она бросилась к двери и попыталась ее открыть. Дверь не шелохнулась.
— Выпустите меня! — плакала девушка, принимаясь колотить кулаком по двери. Она, не разбирая, била и по металлу, и по стеклу. Ей нужно было выбраться наружу, во что бы то ни стало. Она…