Легин улыбнулся.

— …Даже Клю… они не знают тебя. Мы с тобой общались недолго, было это пять лет назад, и мы как дураки звали друг друга на «вы». Но я тебя знаю. Вот Сардар — он был в каком-то смысле больше Легин, чем ты. Понимаешь? Именно поэтому я чего-то не могу понять до конца… Осмыслить не могу…

Легин опустил глаза.

— Хороший ты парень, Йон… и все ты замечаешь. Да, братец. Он был больше Легин, чем я. Потому что его делали до того, как я узнал, что он должен уничтожить столько людей.

Йон закивал:

— И ты… и ты…

— Понимаешь, я офицер. Я получил приказ. Я не был согласен с теми методами, которые мне были предписаны руководством Управления. Но к моему мнению не прислушались. Я объяснял, что для ареста всей верхушки шуры и нарийи нужна будет всего одна рота рядовых гренадеров и десяток офицеров. Но мне как дважды два объяснили, что в силовых структурах Конфедерации объявлен режим строгой экономии и что переброска сотни бойцов со снаряжением стоила бы вчетверо дороже, чем нынешних пяти и одного робота со взрывчаткой в костях — пусть, мол, наш железный парнишка напоследок сделает еще одну работку. Кстати, робот-то летит за счет нарийи — какая экономия средств! И так мы экономим миллионы за счет того, что нарийя сама везет своих головорезов почти что к месту предполагаемой ссылки. Так что пусть, пусть Сардар, почуяв вокруг всю банду во главе с Ямамото, взорвет к чертям и свой корабль, и десантный бот, и яхту шуры вмести со всеми, кто там есть! А кто случайно уцелеет — бросьте их, капитан Таук, на Акаи, пусть их медведи сожрут.

— И тут затесались мы…

— Да. И я понял, что это мой шанс уйти из операции. Я не хочу под суд, понимаешь? Я прав, но не хочу под судом отстаивать свою правоту. Люди, которым я верил, берутся воевать с бандитами бандитскими методами. Я могу так, но я так не хочу. Я дрался с гоблинами, с демонами, и я был прав, и со мною был Бог. И когда я дрался с людьми, подпавшими Злу, они стреляли первыми, и со мной тоже был Бог. А здесь я должен был все сделать для того, чтобы подло, из-за угла убить несколько сотен человек — техников, радистов, стюардов, энергетиков — ради того, чтобы среди них прикончить пару десятков бойцов противника и полтора десятка главных боссов. Вы говорили, Ёсио провел в корабль мальчик-стюард? Он тоже погиб бы.

— Постой, но Сардар бежал с нами. Он избегал встречи с боссами…

— Это я бежал. Понимаешь? Это бежала та часть Сардара, что была мной. Его программа пошла вразнос. Базис личности, то есть я, вступил в борьбу с программой. Один Бог знает, что вас с ним ждало бы.

— А глайдер? Зачем ты сжег глайдер?

Легин удивился.

— Я? Я не сжигал глайдер.

— Последние слова Сардара были: «Я сбил флаер. Они сожгли наш глайдер. Не дайте им уйти».

— А ты сам не видел, что там было?

— Никто не видел, кроме него. Я вообще лежал в расселине, придавленный вот таким вот камнем — видел синячище?

— Понятно. Видишь ли, я вашего глайдера не жег. Мне как раз и глайдер, и флаер очень жалко, и я понимаю, что нам без них почти труба. Но это Сардар их сжег. Он поджег автоматной очередью глайдер, а когда я сел, стал бить мне в борт и пробил энерготранспорт, и машина загорелась.

Йону сделалось жарко, он расстегнул застегнутый было комбинезон.

— Поклянись, что так и было.