— Идите сюда, — слабо крикнул Йон и закашлялся. Медленно, сильно хромая, подошел к тому, что еще минуту назад было Сардаром.
Попадание разряда скрэчера в туловище или в голову не просто смертельно. Оно полностью разрушает все органические ткани, превращая тело в груду пепла вместе с одеждой, если она из органики. Металлические предметы, например оружие, мгновенно нагреваются докрасна.
Однако то, что было Сардаром, вовсе не потеряло формы и структуры. И хотя оно чадило, оно не издавало кошмарного запаха испепеленного трупа. Больше того, на спине Сардара сохранилась одежда и даже не потеряла белый цвет. И автомат был цел. На ремне сзади лежала кобура.
Йон, охнув от боли в ноге, опустился на колени возле трупа Сардара и обернулся.
Мартены и Ёсио, подойдя поближе, в ужасе смотрели на труп. Устало улыбаясь, на Йона смотрел блондин в сером.
Йон повернулся к трупу, перекрестился и, сжав зубы, потянул тело за странно твердое плечо. В нос ему ударила острая угарная вонь, Йон помнил — такой, только очень слабый и почти приятный запах, оставался на корабле там, где прошел Сардар, и так, только очень слабо, от Сардара пахло в глайдере.
Труп повернулся на бок, и тут Йон, издав сдавленный вопль, отшатнулся так, что сел на песок.
От движения обугленные органические ткани осыпались, как пыль, и на Йона уставилась копирующая человеческий череп иссиня-черная металлическая маска.
Не вставая, Йон рывком отполз от страшного оборотня, рывком, забыв о боли, вскочил и крикнул:
— Таук! Это ты? Кто это? Сардар? Почему он железный?
Легин Таук — потому что блондин в сером был Легин Таук — похлопал его по плечу.
— Здравствуй, Йон. Это во-первых. А во-вторых, он не железный, а кераметовый. Это такой легкий сплав. Это робот, мой реплик. Это я за вами гонялся, ребята. Я не знал, как вас от него избавить. Он ведь не знал, что он не Легин Таук. Он бы вас погубил, в его программе заложено самоуничтожение.
Тут Клю не выдержала. Сделав два шага обратно к расселине, она сначала села на песок, потом тихо и грустно, как ночная птица, вскрикнула и уткнулась в песок ничком.
— Выбора-то нет, собственно, — сердито сказал Реми. — Океан нам не переплыть, так что Юго-Восток отменяется. На север, обратно? Тысяча километров каменистого плоскогорья, потом горы и тысяча километров лесов. На востоке побережье уходит к северу, и начинается скальный массив, три тысячи километров скал, дедушка Доминик жил там…
— А к западу? — Легин вопросительно ткнул пальцем в схематический план, который Реми чертил на песке.
— Это и есть единственный возможный путь. Вдоль побережья, по пляжам, можно, насколько я помню, пройти до самого устья Гро-Пьера. Это колоссальная река, стекающая с гор на севере. Ее течение так сильно, что уносит огромные деревья до самого побережья Новой Аравии, почти за шестьсот километров. Течение постоянное, бурь там не бывает — это самая спокойная часть океана. От этого берега до станции «Юго-запад» всего неделя, ну — десять дней пути. Рахмет Джабер с женой там ходят чуть ли не каждый год, у них на побережье есть лагерь — они его называют «вилла». Если на плоту войти в это течение, лучше всего — не с побережья, а с реки…
— Итого? Сколько всего может уйти времени?
Реми задумался.
— Никто еще здесь пешком не ходил. Я сам эти места видел только один раз, с глайдера. Я не знаю, насколько может быть сложным путь. Отсюда до побережья Гро-Пьера не меньше семисот километров. Это тридцать пять-сорок дней пути, и то если повезет. Постройка плота… припасы… еще неделя. Плавание — дней пять, там течение — до пяти километров в час. И еще десять дней пути по Аравии. По минимуму — два месяца.
— Нормально, — пожал плечами Лорд. — Как от Космопорта до Центра Галактики.