Лешка торопливо отыскал в учебнике нужный параграф, вчитался…
«…Византийская империя утратила свое былое могущество»… Византийская империя? Ах, ну да, наверное, так в учебнике именуют Империю ромеев, ведь Константинополь когда-то назывался Византием… «Угроза Византии нарастает». Это уж точно! Турки! Что там дальше… ну-ка, ну-ка… «На 53-й день осады турки овладели Константинополем»… Вот как, овладели все-таки… Что ж, можно было предвидеть. «Так, в 1453 году прекратила существование Византийская империя. Султан отдал город на три дня на разграбление своим войскам. Большая часть защитников была истреблена…» Истреблена!!! «Около 60 тысяч жителей продано в рабство»… В рабство!!! Это что же, значит… А он-то, Лешка был в Константинополе в году… ммм… в году… в 1440-м году, вот когда. Значит, через тринадцать лет… через тринадцать лет необузданная ярость завоевателей турок обрушится на его друзей – на Владоса, на Георгия, на Ксанфию, наконец! Ксанфия, Ксанфия… Златовласая фея ночных грез… К тому времени она, вероятно, уже выйдет замуж, народит детей… Интересно, будет ли помнить его, Лешку? Лексу, как она называла… Навряд ли, хотя, кто знает? Ну, а уж Владос с Георгием – точно будут вспоминать. Владос станет богатым и уважаемым коммерсантом, а Георгий – поди, настоятелем, если не архиепископом! И придут турки! И все рухнет! И великий город будет охвачен пламенем и смертью!
Закрыв глаза, юноша, словно наяву, представил зубчатые стены Константинова града… И рыжеволосого воина в сверкающем шлеме – Владоса. Он лихо машет мечом, отбиваясь от лезущих на стену турок. Вот проткнул одного, вот – другого… А турки все лезут, их все больше и больше, а защитников города мало… вот остался лишь один Владос, и турки, громко крича, навалились на него скопом, и кровавые брызги обагрили закопченные камни стены, и отрубленная голова Владоса, упав со стены вниз, подпрыгивая, покатилась по кочкам, как когда-то – голова десятника Фирса…
А затем турки ворвались в храм… изрубили в клочья молящуюся толпу – стариков, женщин, детей… и подняли но копья рванувшегося на защиту паствы священника в золоченой ризе – Георгия…
А потом… потом настала очередь Ксанфии. Грязные, алчно вращающие глазами, турки, выломав двери, врываются в дом, увидев златовласую красавицу, гнусно хохоча, срывают с нее одежду, и…
Нет! Господи ты, Боже! Нет!
– Что с вами, Сергей? – Хозяйка принесла с кухни чайник. – У вас сейчас было такое лицо!
– А? – Лешка вздрогнул. – Нет, нет, ничего… Просто вспомнилось вот…
Он поспешно поставил учебник на полку.
Попив чаю, поболтали о том, о сем. Ирина Петровна поинтересовалась, не родственник ли, случайно, «Сергей», некоему молодому человеку из практикантов – Алексею Смирнову – уж больно похож. Лешка, подумав, сказал, что да – родственник, двоюродный братец. Спросил об участковом – часто ли, мол, заходит – и, услыхав в ответ, что нечасто, с деланным безразличием кивнул головой. Поинтересовался и соседкой – проживавшей неподалеку бабкой Федотихой, той самой, что скупала у окрестного населения ягоды с грибами, да из-под полы торговала паленым спиртом.
– Надоели уж ее клиенты, честно говоря. – Дачница махнула рукой. – Бывает, целую ночь напролет шумят, шастают. Участковому жаловались – бесполезно, говорит, законодательство у нас несовершенное.
– Да уж, это точно, – солидно кивнул Лешка. – Несовершенное.
Съев еще один бутерброд с копченой колбасой и сыром, он посмотрел в окно и решительно вышел из-за стола:
– Ну, пойду. Поздновато уже.
И в самом деле, на улице уже начинал фиолетиться вечер. Теплый, тихий, летний, с обволакивающе прозрачным воздухом, напоенным запахом луговых трав, с надоедливым зудением комаров, звоном колокольчиков и утробным мычанием возвращающихся с пастбища коров. Коров, правда, в деревне держал мало кто – не те времена – однако, все ж, скотинка имелась.
Выйдя во двор, Лешка остановился у самой калитки, раздумывая – куда бы сейчас пойти? В лесу-то уж больно неохота было ночевать – все-таки не дикарь же! Уж лучше в чьей-нибудь заброшенной избе или баньке… на худой конец – в клубе. Да, в клубе как раз неплохо будет, там скамейки широкие, мягкие, коричневым дермантином обитые. Красота!
– Молодой человек!
Лешка вздрогнул и оглянулся.
– Вот вам за работу. Спасибо.
– Ну, что вы. – Лешка смутился, но деньги взял – сто пятьдесят рублей, для местных гопников – деньги немалые, это ж сколько ж спирту можно купить?! – Вам спасибо… Если чего надо – обращайтесь. Я на пилораме работаю… на дальней…