Эйнштейн тоже смешивал разнородные понятия

Как и наши предки, Альберт Эйнштейн мыслил в терминах концептуального смешения сущностей, функций и закономерностей. Его мысли определялись не словами, логикой или математикой. Он сознательно выражал мысли в знаках, символах и образах и разными способами объединял их в воображении, называя это, как я упоминал, комбинаторной игрой. Как еще мог Эйнштейн прийти к выводу, что пространство и время взаимосвязаны и неотделимы? Какая логика или научные рассуждения привели бы его к пониманию, что ньютоновское предположение, будто две скорости суммируются, если тела движутся в одном направлении, неверно и никто не может превысить скорость света?

Тот же мыслительный процесс, который привел ранних людей к открытию огня, помог Эйнштейну сформулировать его теорию относительности. Физик воображал какое-нибудь тело в движении и в состоянии покоя одновременно, что по законам логики невозможно. Он думал так: человек, который спрыгивает с крыши дома и одновременно выпускает из рук любой предмет, обнаружит, что предмет останется в состоянии покоя относительно наблюдателя. Это кажущееся отсутствие гравитационного поля существует, несмотря на то что притяжение вызывает ускорение падения наблюдателя. Осознав эту модель одновременного движения и покоя, Эйнштейн пришел к общей теории относительности.

Восприятие Эйнштейна намного превосходило простое распознание представителей уже сложившихся категорий, оно включало и спонтанное создание новых разделов. В комбинаторной игре Эйнштейна логика не играла никакой роли.

Читая о психологе Зигмунде Фрейде, вы обнаружите, что в большинстве источников открытие им эдипова комплекса, касающегося сексуального подавления, связывают с логическим интеллектом. На самом деле логика тоже не играла существенной роли в его мышлении.

На эту идею его натолкнуло иное: когда Зигмунд изучал психологию подавления сексуальности, у него умер отец. Какое отношения это имело к работе Фрейда? По еврейскому обычаю старший сын должен закрыть глаза отцу на смертном одре. Соответственно, эта миссия выпала на долю Зигмунда. Он много думал об этом, одновременно размышляя о своей работе. И вспомнил легенду о царе Эдипе, который вырвал собственные глаза.

Фрейд нашел связь между понятиями закрытых глаз и своими теориями психологического подавления, концептуально объединив их в новое психологическое понятие. Это привело к теории подавляемых сексуальных фантазий, широко известных как эдипов комплекс^{1}; суть в том, что люди сдерживают сексуальные импульсы («закрывают глаза» на них) по отношению к одному из родителей и ненависть ко второму. Это открытие стало завершающим моментом в его карьере.

Такой ход мышления, как у Эйнштейна и Фрейда, демонстрирует субъективность восприятия и зависимость от контекста. Когда вы постигаете что-либо разумом, речь всегда идет о функции, а не о физическом объекте. Первобытные люди воспринимали «горение», Эйнштейн представлял функции «движение» и «покой», а Фрейд — «закрытие».

Определяйте контекст

Воспринимая вещи как отдельные события, мы воображаем себя объективно мыслящими, хотя на самом деле нам нужно стать субъективными и рассматривать происходящее в контексте. Например, что иллюстрирует следующий символ?

Без контекста это узнать невозможно. Как только я помещу его среди других цифр, вы, скорее всего, распознаете закономерность и определите символ как две тройки, расположенные зеркально. Воспринимая рисунок в контексте, легко можно увидеть, что эти символы образуются с помощью цифр 1, 2, 3, 4, 5 и 6: каждой из них по две, одна обращена вправо, вторая — влево.

Представьте, что было бы, если бы первобытные люди не воспринимали молнию в едином контексте с искрами, пожарами, деревьями и камнями. Никакого концептуального смешения не произошло бы, и огонь так и оставался бы сверхъестественной силой. Древние рассматривали бы молнию почти так же, как кошки: это то, от чего надо прятаться.

Возможно, вы слышали историю Хелен Келлер^{2}. Она в раннем детстве перенесла заболевание, в результате которого стала слепоглухонемой и не могла общаться. Ее учительница Энн Салливан поняла, что главное — каким-то образом донести до нее понятие, которое можно выразить. Педагог обучила ее чему-то вроде азбуки Морзе — постукивания пальцем — и рисовала на ее ладони буквы алфавита, из которых получались слова. Долгое время Келлер не могла понять, чего от нее вообще хотят. Позднее Келлер пояснила: она не знала, что Салливан рисует слова на ладони; на самом деле она даже не представляла, что слова существуют. Девочка просто повторяла движения, водя пальцами вслед за учительницей.

Однажды Салливан, как будто играя, заставила Келлер потрогать воду в самых разных формах и контекстах: например, в ведре, вытекающую из насоса, в стакане, капли дождя, ручей. Каждый раз Салливан выводила на ладони Келлер слово «вода».

Внезапно Келлер поняла, что все эти ощущения связаны с одним веществом, обладающим многими аспектами, и что его символизирует единый набор букв — слово «вода», — выводимых на ладони. Это значит, что она объединила много разных ощущений воды в одну закономерность, шаблон, смешав их со словом «вода», которое чувствовала на руке.

Келлер концептуально смешала свои ощущения со словом «вода», мысленно делая шаг назад и сравнивая, таким образом, отдельные переживания друг с другом и со словом на руке. Здесь мы имеем в чистом виде акт смешения понятий, внезапный синтез вселенной знаков и вселенной предметов. Это открытие сущности воды инициировало фантастическую революцию в жизни Келлер и сотен других людей. Чтобы во всей полноте оценить достижение этой женщины, подумайте о том, сколько лет прошло, прежде чем люди сообразили, что пара фазанов и пара дней — примеры числа 2.