— У Тимоти все прекрасно. Плавает себе в аквариуме.

— Отлично! — с явным облегчением откликнулся Марвин. — А кот?

— И у Веснушки все хорошо, можешь не волноваться.

— Ну, не бывает же так, чтобы одни хорошие новости…

— Он по тебе скучает.

— Хватит надо мной издеваться! Лучше скажи, что с твоим внутренним расследованием? Тебя больше не обвиняют в том, что сделал мир чуть лучше?

— Похоже, нет. Дело закрыли. Новый свидетель оказался другом матери Уэллса, и все говорит за то, что его даже не было на месте происшествия.

— Кто такой Уэллс?

— Тот педофил, которого я пристрелил.

— Так и говори: педофил! Буду я еще по фамилиям запоминать всех уродов, в которых ты стрелял!

— Вообще-то я стрелял только в одного и… Ладно, не важно, — пробормотал Тейтум. И, немного помолчав, спросил: — Ты не возражаешь поговорить о… о том вечере?

— С чего бы мне возражать?

— По показаниям Андреа и по следам на месте происшествия полиция составила общее представление о том, что случилось. Но хочу послушать и тебя.

— Хм… Ну, просыпаюсь я оттого, что кто-то стучит в дверь. Встал не сразу — и, пока вставал, Андреа сама подошла к двери и открыла.

— Ты слышал, как он вошел?

— Да сам не знаю, что я слышал, Тейтум. Помню, дверь захлопнулась. И дальше какой-то странный звук. То ли стон, то ли всхлип, бог его знает. В общем, я нутром почуял: что-то не так! Открываю дверь — и смотрю, этот парень заталкивает Андреа в спальню. Я шагнул вперед…

— Интересно, что ты собирался сделать? Поколотить его? — Вопрос прозвучал куда резче, чем Тейтуму хотелось.

— Послушай, ты хочешь послушать, как было дело, или лекции мне читать? Сделал я куда больше, чем эти чертовы копы!

— Да, это правда… Так что же?

— Он мне врезал. Не слишком сильно, прямо скажем. Может, этот парень и считает себя крутым, но откровенно тебе скажу, Тейтум, дерется он как девчонка!