— Хоть мы и подруги, но давай не будем обсуждать такие вопросы.

— Опять ведешь себя как уважаемая эльфийка. Только они и скромничают по поводу и без него, а потом так же тихо страдают от надуманных проблем.

Никаких балахонов на меня надевать не стали, но сказали, что придется разуться. Кейел всего лишь за вечер из палки выстругал кинжалом подобие посоха. Вот в него я вцепилась с радостью и сразу налегла всем весом, проверяя прочность и разглядывая искусную резьбу узоров.

— Когда-то подсматривал за отцом, — сказал Кейел, стоя рядом. Ненадолго замолчал, закусив губу, а потом отвернулся и закончил: — До того, как услышал духов.

— Кейел, мне жаль, что…

— Ты должна рассказывать в поселении о том, что чувствуешь духов, — перебил он, — но молчать о Единстве. Это важно, Аня. Никто не должен разоблачить нас.

— Больше нигде нельзя раздобыть лиертахона?

— Нет. Только тут я видел, что их научились приручать. Никто в Обители не знает об этом. Исследовательнице будет полезно понаблюдать. Возможно, она еще не потеряла свое будущее и когда-нибудь сможет вернуться к нормальной жизни. Кстати, — поморщился, рассматривая мою голову, — красный цвет волос тебе не идет. И эти рисунки… Не обижайся, но сейчас ты страшная.

— Ты меня не любишь, — сделала я вывод. Неудивительно, что Вольных никто не жалует.

— Нет конечно. Я же только и толкую об этом. Почему ты мне не веришь? Будто я тебя часто обманывал, — проворчал он.

Вечером Кейел отправился на разведку. Я сидела у костра, стискивала кружку с заваренной мелиссой и, глядя на пламя, как заведенная, мысленно повторяла, что спалю к чертовой матери Фадрагос, если Кейел не вернется. Спокойно вздохнула только тогда, когда он подкрался со спины, подул в шею, а затем полушепотом сказал:

— Новости хорошие: нас встретят с распростертыми руками.

— Ты сказал им, что мы придем? — удивившись, повернулась к нему. Его глаза искрились весельем.

Он переступил бревно и, присев рядом, обнял меня. Прижав к себе, коснулся губами лба.

— Предупредил, что со мной будут те, кто не знает о культе. — Высматривая ребят, проговорил: — По дороге додумал нам легенду. Где остальные?

— Девушки пытаются найти доказательства твоего преступления, — без зазрения совести сдала я. — На всякий случай.

— А Ромиар?

Сверху, с нижней ветки раскидистого дерева, донесся недовольный голос:

— А Ромиар размышляет, какой ты глупец.

Я скривилась, разглядывая хвостатую заразу. Он хоть когда-нибудь и кем-нибудь бывает доволен? Расселся на дереве, как на лежаке; длинные пальцы двигаются беспрерывно, прокручивая дротик.