Тарлинг вновь прервал его, потребовав говорить короче и по существу. Но Мильбурга трудно было заставить говорить короче. Он продолжил свой рассказ:

— Когда я вернулся в переулочек сзади дома, он наконец опустел. У черного хода стоял небольшой желтый автомобиль, в котором никого не было. Но я не придал тогда этому значения, поскольку там располагались гаражи, я даже не подумал, что это автомобиль Лайна. Дверь черного хода оказалась открытой, хотя я помнил, что, уходя, запер ее. Я поднялся и открыл дверь, ведущую в квартиру. Когда я уходил, я погасил свет, а теперь, к моему великому удивлению, я увидел, что в спальне Одетты горит свет. И еще. Раньше, чем войти туда, я почувствовал запах пороха. Потом увидел человека, лежащего на полу лицом вниз. Я повернул его на спину и с ужасом узнал мистера Торнтона Лайна. Он был без сознания, и кровь сочилась из раны на его груди. Мне показалось, что он уже мертв. Я был в высшей степени потрясен. Первой мыслью было... А первая мысль иной раз самая верная... Так вот, первой мыслью было, что Одетта Райдер по какой-то причине вернулась домой и застрелила его. И странно, окно спальни было широко открыто...

— Но на окне крепкая решетка, — сказал Тдрлинг. — Через него невозможно ни влезть, ни вылезти.

— Я осмотрел рану, — продолжал Мильбург, — и нашел, что она смертельна, хотя Торнтон Лайн еще и подавал признаки жизни, но он, по-видимому, был обречен. Я хотел унять кровотечение, выдвинул ящик комода в поисках чего-нибудь для перевязки. Мне попались платочки Одетты, и я их использовал для наложения на рану. Но сперва я снял с него сюртук и жилет, что было непросто. Потом я приподнял его, что тоже оказалось тяжело... Но он умер, вероятно тогда, когда я накладывал повязку... И тут я будто проснулся, я увидел, в какое ужасное положение попал... Я понял, что теперь все самые сильные подозрения падут на меня. Меня охватил панический страх, я испугался того, что вдруг кто-нибудь меня застанет сейчас в этой комнате, над этим мертвым телом, руки в крови... Я схватил пальто, бросился вон и добрался до своего дома в Кемден-тауне совершенно разбитым...

— Скажите, вы оставили свет непотушенным? — спросил Тарлинг.

Мильбург задумался.

— Кажется, да... Я забыл выключить свет!

— И вы оставили тело в квартире?

— Готов в этом присягнуть.

— А пистолет? Когда вы пошли домой, пистолет был в вашем кармане?

Мильбург утвердительно кивнул.

— Почему же вы не рассказали обо всем этом деле полиции?

— Потому, что я боялся. Я перепугался насмерть. Трудно сознаваться в таких вещах, но по природе я труслив.

— Был ли еще кто-нибудь в помещении? Вы обследовали комнату?

— Насколько я мог заметить, кроме меня, никого не было. Но я же сказал вам, что окно было открыто. Там, конечно, решетка, вы правы, но худому человеку протиснуться ничего не стоит, девушке, например...

— Нет, там никто не смог бы протиснуться, — ответил Тарлинг. — Полицией все тщательно измерено, в том числе и расстояние между прутьями, между ними не пролезет и худой человек... Вы имеете хоть какие-то догадки о том, кто мог убрать труп?

— Нет, ума не приложу, — твердо ответил Мильбург.

Тарлинг хотел задать еще один вопрос, как вдруг раздался телефонный звонок. Он взял слуховую трубку.

Раздался хриплый, громкий голос человека, по-видимо-му, не привыкшего говорить по телефону.

— Это мистер Тарлинг?