– К поезду наверняка подъедут, – взглянул на часы Михаил. Минут через тридцать кто-нибудь да появится.

– Как ты думаешь, – затронул я болезненную для него тему, – выжил кто-нибудь в «Казанке» после взрыва?

– Чёрт его знает? – явственно задрожавшим голосом отозвался он. По идее, кто-то мог выжить. Во всяком случае, я хоть и с трудом, но видел, что Сандрин усаживалась прямо на самый нос «Казанки», как бы уравновешивая его сильно перегруженную корму. Её при подводном взрыве могло запросто сбросить с лодки. Поэтому у неё шансов спастись было больше. А тому, кто сидел сзади, явно досталось по полной программе.

– А к чему ты гранату-то привязал?

– К мотору, больше не к чему было, причём собственным ремнём! Жаль пропал ремешок, а ведь почти новый был! Потом колпачок на ручке вывернул, и накинул на него петельку верёвочного с клубка. Так торопился, что сам клубок ни за что не зацепил. Вначале, опасался, что она раньше рванёт, но не рвануло. Потом боялся, что незакреплённая верёвка так и не выдёрнет чеку. После этого думал, что граната не сработает, поскольку верёвка вроде бы дёрнулась, а взрыва всё нет и нет. Короче мозги едва не расплавились от перегрузки.

– Слышал, что у немецких гранат фитиль горит очень долго.

– Да? Не знал. И сколько примерно?

– Ну-у секунд десять, не меньше…

Слова застряли у меня в горле, поскольку дверь кафе отворилась, и в неё вошли двое мрачных мужчин в милицейской форме. Один из них сразу направился к буфетной стойке, а второй, поправляя на ходу ремень с отвисшей кобурой, направился прямо к нам. Я бросил быстрый взгляд на Михаила. Было понятно без излишних слов, что появление служителей закона и его ни в коей мере не обрадовало. Но он сохранил самообладание и даже дружелюбно улыбнулся насквозь вымокшему представителю закона. Тот же, не дойдя до нашего столика двух шагов, остановился и, откашлявшись, попросил нас предъявить документы. Выражение лица его было скорее равнодушно-безразличным, нежели озабоченным и я почему-то подумал, что он нас проверяет не по каким-то обоснованным подозрениям, а на всякий случай. Получив паспорта, милиционер повернулся всем телом к окну и принялся вчитываться в отпечатанную на их страницах информацию. А мы, как ни в чём не бывало, принялись подчёркнуто спокойно допивать чай и доедать не слишком свежие булки.

– На рыбалку приехали, – не отрывая взгляда от наших документов, буркнул милиционер, – или к родственникам?

– Просто попутешествовать, – пояснил Михаил, – а попутно собираем материалы для книги.

– О чём же тут можно написать? – всё так же глухо буркнул наш мрачный собеседник. Особо интересного здесь ничего нет, и не предвидится. Кстати, ничего подозрительного сегодня не видели? – резко повернулся он в нашу сторону.

– Да что же тут может быть подозрительного? – удивлённо пожал я плечами. Вот чаю с приятелем зашли перехватить. Да мы здесь не больше десяти минут и кроме вас вообще никого ещё не видели!

Грохоча форменными ботинками по бетонному полу, к нам приблизился второй постовой.

– Где столько синяков-то заполучили? – спросил он, приглядевшись к нашим помятым физиономиям. В пьяной драке что ли участвовали?

– Да нет, смущённо развёл я руками, даже и говорить стыдно. Помогали двум старушкам в Местечках разгрузить берёзовые брёвна для топки, да они от воды скользкие такие оказались…

– Мы эту оглоблю-то сдернули с тележки, – воодушевлённо подхватил Михаил, – а оно как рухнет и прямо нам на головы. Еле-еле уцелели!

– Милиционеры дружно просияли и их кирпично-красные лица на минуту потеряли свой уныло-настороженный вид.

– Да, – философски заметил один из них, возвращая нам паспорта, – с деревом надо аккуратнее работать. А то и в самом деле можно голов лишиться.

Они дружно повернулись и словно два взъерошенных и мокрых медведя неторопливо направились к выходу.