— Значит, он был прав. Что это значит? Зачем оперировали горло без всякой надобности?

Он быстро наложил новую повязку, и потянул Алинь из комнаты, бросив последний взгляд на каторжника, начинавшего приходить в чувство. Закрыв дверь, он остановил молодую девушку и сказал вполголоса:

— Помните, что я вам скажу. Этот человек жестоко отомстит за себя. Я еще не понимаю, почему Зоммервиль разрезал ему горло; вероятно, для того, чтобы поближе увидеть в деятельном состоянии одну из этих щитовидных желез, на которой он помешался. Я вам предсказываю, что это любопытство дорого будет стоить кому-нибудь, если не всем, и я вам заявляю, что я не желаю быть одним из этих всех. С первой же лодкой я отсюда уберусь подальше.

Он снова остановился на лестнице.

— Сегодня утром, когда мы возвращались с похорон, Ляромье мне рассказал такую историю: знаете ли вы, почему Браво с тем товарищем, которого он убил, причалили к этому острову под предлогом кораблекрушения. Они верили в существование сокровища флибустьеров. Это легенда, которая переходит из уст в уста среди искателей приключений в Гвиане. Если бы они сохранили свое оружие, они не оставили бы никого из нас в живых. Вчера утром, роясь в вещах Браво, оставленных в башенной комнате, Ляромье нашел бумагу. На ней был грубый план замка; кроме того, он нашел еще одну вещь: тетрадку, содержащую таинственные указания и рисунки растений. Вы понимаете, Алинь, куда это нас ведет? Вы понимаете?

Она пожала плечами, показывая, что ей все безразлично, даже смерть, на которые намекали его слова. Он возбужденно закончил:

— Бандиту известны самые ужасные тайны индейских колдунов, и я считаю его способным отравить из мести нас всех, если он узнает, что он служил предметом опыта. Во всяком случае, здесь начинает пахнуть бедой, и я вам повторяю, что я немедленно подаю в отставку. Лучше уж я останусь какой-нибудь мелкой пешкой. Это не так шикарно, за то верно!

К нему снова вернулось его хорошее расположение духа, и он спросил:

— А вы, Алинь, не вечно же вы будете сидеть на этом острове?

Она покачала головой.

— Уверяю вас, что смерть не пугает меня.

— Меня тоже, чорт возьми, но слишком рано отдаться ей на посмешище. Позвольте, не для того меня родила моя мать, чтобы я оставил свой прах на этой скале. Пока есть выбор, я предпочитаю Пер-ля-Шез.

После паузы он проворчал:

— Я лезу из кожи, шучу, а вы даже не усмехнетесь.

— Жизнь мне кажется такой враждебной.

— Жизнь враждебна? Зависит, с какого конца ее взять.

Он сердечно положил руки на плечи молодой девушки.

— Позвольте мне говорить с вами, как с товарищем, как с другом. Вот что. Мне кажется, вам надо бросить лабораторию для того, чтобы войти во флот, ибо он любит вас, Жан Лармор! И вы не презираете его. Да ну же, улыбнитесь!

Она отвернулась и прошептала:

— Это тоже мечта. Нас очень многое разделяет...