Некоторое время друг пристально смотрит мне в глаза, и мне чудится, что я вижу беспросветную тоску где-то в глубине его взгляда… но, вот он моргнул, и улыбнулся мне своей теплой улыбкой:

— Хочешь, чтобы наши детишки играли вместе, как некогда — мы с тобой?

— Твои дети будут играть в Небесном Дворце, вряд ли их кто-то отпустит сюда, — замечаю, справедливости ради.

— Это уж мне решать — где они будут играться! — натягивая на себя маску повелителя всех небожителей, уверенно произносит мой друг.

— Какой важный, раздувший щёки, лис! — хмыкаю, — Таким и нарисую тебя к нашей следующей встрече…

— Об этом твоём увлечении, — не очень уверенно протягивает Синь Шэнь.

— Госпожа Инь Юэ? — звучит у меня в голове голос Летописца.

— ОН ЗДЕСЬ! — громко отвечаю, глядя на застигнутого врасплох моим «предательством» лиса…

— Прошу вас, передайте ему… — начинает, было, Летописец.

— Тебя уже ждут во дворце, — сообщаю владыке, так и не дослушав старца.

Да, мне стыдно. Но я прекрасно знаю, о чём он скажет!

— А-Юэ! Ещё хоть пять минут! — просит Синь Шэнь, не желая возвращаться к слишком уж ретивой Богине-генералу его армии, решившей навести порядок во всём дворце в связи со всеми последними событиями и во славу владыке-избавителю!

— Дела ждут, о, великий владыка! — торжественно сообщаю ему и взмахом ладони отправляю лиса в небо.

Затем разворачиваюсь к супругу, «незаметно» следившему за мной с дальнего холма.

Бао Чжань мгновенно сокращает расстояние и опускается на траву рядом со мной.

— Сколько он ещё будет ходить сюда? — спрашивает, начиная основательно отряхивать моё платье, ревниво избавляя меня от запаха лиса.

— Столько, сколько ему потребуется для заживления всех ран, — спокойно отвечаю, стойко принимая «помощь» мужа.

— Он жив здоров, — подхватив меня на руки, бросает древнейший и идёт вперёд.

— Его раны — душевные. Ты знаешь об этом, — привычно-мягко напоминаю.

— Права ты: ему жену надо найти, а не к тебе ходить и к животу твоему руки тянуть, — бормочет Бао Чжань.