– Да! У меня будет вилла на Ривьере, собственный дом в Беверли Хиллз, коттедж за сто пятьдесят тысяч, апартаменты в Палм Бич, в Нью-Йорке…

– Ничего этого у тебя не будет, – перебил ее Тарзан, – потому что если вы привезете такое количество алмазов, то рынок моментально насытится, и они обесценятся, станут не дороже стекляшек. Но если ты поступишь с толком, то возьмешь самую малость для себя и своих друзей и никому не расскажешь про долину алмазов.

Ронда на мгновение задумалась.

– ТЫ прав, – согласилась она, – отныне долины алмазов просто не существует в природе.

Сквозь густые сумерки Бальза вывела их к тропе, спускающейся в долину, и целую ночь они шли по направлению к водопаду Омвамви.

Дорога была всем незнакома, да и Бальза никогда не отлучалась так далеко от дома, поэтому двигались они медленно и добрались до скал лишь к рассвету.

Большую часть пути Тарзану пришлось нести обессиленную Ронду на себе, Бальза же оказалась неутомимой. Она молча шагала за Тарзаном, которого считала теперь своим мужчиной. Они не разговаривали, так как по опыту знали, что ночью необходима предельная осторожность, а потому Тарзан даже не догадывался о том, что происходит в маленькой головке дикарки, шествующей следом за своим новым господином в новый незнакомый мир.

Ранним утром взору Ронды Терри открылись подножия скал, укутанных предрассветным туманом. Лишь гул водопада нарушал, словно дух Титана, безмятежную тишину. Ронде стало казаться, что она опускается в иной мир, который им не суждено достичь живыми.

В ее памяти все еще были свежи воспоминания о том, как огромная горилла спускалась с ней с этой головокружительной высоты. Самой же ей не удастся сделать ни шага, а Стенли Оброски не сможет ее нести. Она уже убедилась в том, что он способен на разные неожиданности, но такое даже ему не под силу. Пока она так размышляла, Тарзан перебросил ее через свое широкое плечо и полез вниз. У Ронды перехватило дыхание, но она стиснула зубы и не проронила ни слова.

Тарзан спускался вниз, проявляя силу огромной гориллы и удивительную ловкость, а следом за ним без посторонней помощи и не менее уверенно спускалась Бальза.

Наконец невозможное свершилось, и все трое оказались у подножия. Солнце уже взошло, и туман рассеялся.

Американка почувствовала необыкновенный прилив сил, как физических, так и душевных.

– Отпусти меня, Стенли, – попросила она. – Я смогу идти сама. Мне гораздо лучше. Тарзан опустил ее на землю.

– Отсюда до Ормана рукой подать, – сказал он. Ронда окинула Бальзу критическим взглядом и смущенно кашлянула.

– Конечно, мы в Голливуде ко всему привыкли, но тебе не кажется, что ее нужно как-то приодеть прежде, чем она появится на людях.

Тарзан от души рассмеялся.

– Бедная Бальза, – сказал он. – Скоро ей придется вкусить этого плода цивилизации. Пусть же она подольше сохранит свою естественность и неиспорченность.

– Я забочусь о ее же благе, – сказала Ронда.

– Она не будет смущаться, – заверил ее Тарзан. – Юбка смутит ее намного больше. Ронда пожала плечами.

– Ладно, пускай покрасуется, – сказала она. – А Том и Билл уже давно разучились краснеть.