Виктору оставалось только пожать плечами, и выйти из кабинета. В конце концов он хотел быть танкистом, и попасть на войну. И свое получил. Да в качестве наемника, но тем не менее, действовать будет на благо Родины. А раз так, то все нормально.
Из кабинета Григорьев вышел уже переодетый в гражданский костюм. Подмигнул Нестерову, и кивнул, мол, пошли.
— Ты вот что, Витя, повесил бы свою форму в шкаф. Номинально, ты не имеешь права на ее ношение.
— Мы там вообще будем без формы?
Вопрос как бы не праздный. Ну вот привык он к ней. Без нее чувствовал себя чуть ли не голым. Когда провожали ту же Добровольческую интербригаду, не был в восторге от их полугражданских комбинезонов. Пусть там и имелись знаки различия и шевроны, к военной форме это все же имело слабое отношение.
— Форма будет. Как и знаки различий. Но иного образца. Эскизы уже есть, сейчас в ателье делают выкройки. В Китай отправимся не раньше чем через месяц, так что, успеем еще переодеться.
Спустились во двор, и сели в личный ВАЗ-30 Григорьева. Автомобиль представительского класса, с крытым салоном. На сегодняшний день довольно распространенная модель. Причем поставляется не только на внутренний рынок, но и на внешний.
В расположение ЧВК они не поехали. Вместо этого направились в один из спальных районов Владивостока, по улице Пушкинской, к небезызвестному Нестерову дому номер пять. Именно сюда месяц назад он завез саквояж с трофейными артефактами. Ну и заодно познакомился с этой самой Хорь Раисой Ивановной. Н-да. весьма привлекательной девушкой неполных тридцати лет. Во всяком случае, внешне.
— Здравствуй Рая, — проходя в квартиру, поздоровался Григорьев.
— Здравствуйте, — поприветствовал ее Виктор.
— Чаю? — жизнерадостно предложила она.
— Нет, Раечка. Некогда. Где он?
— В своей комнате. Он оттуда почти не выходит.
— Понятно. Пойдем Витя.
В небольшой спальне, где имелись только кровать, прикроватная тумбочка и платяной шкаф, обнаружился молодой человек, лет двадцати. Невысокий, щуплый, и… Судя по глупой улыбке, с которой он их встретил, и взгляду, вкупе с выражением лица вообще, с головой у него было не все в порядке.
— Знакомься, Витя. Это Антон. Антоша, это Витя. Он хороший, — произнес Григорьев.
— Хыаосый. Ыитя хыаосый. Ы йа-а хыаосый. А-а ты-ы ыириску прыниос? — и умоляющий взгляд на Григорьева.
— Ну конечно, принес, Антон. Как я мог забыть, — извлекая из бокового кармана пиджака бумажный пакет ответил подполковник.
Парнишка жадно схватил гостинец, и запустил руку вовнутрь, выказывая явное нетерпение. Нестеров даже подумал, что он сунет конфету в рот не избавившись от обертки. Но ошибся. Тот развернул конфету весьма бережно. После чего отправил ее в рот. Фантик же аккуратно разгладил, посмотрел на него, явно любуясь. Потом взял со стола жестяную коробку и открыв крышку, положил его к другим подобным трофеям. Похоже он их коллекционировал.
— Небезызвестный тебе Рязанцев опекал Антошу в психиатрической больнице, — наблюдая за его манипуляциями, заговорил Григорьев. — Весьма странная забота со стороны такого упыря. Не находишь?