Я кивнул

— И что?

— В таком случае, его уберут либо те, либо другие.

Я покачал головой.

— Не успеют. Никто не успеет. Костенко слетел с катушек. Он псих. Он сжег свои корабли и его не остановить. Только если убить.

…

— Если убить, — повторил я. — Нападение на посольство может произойти в любой момент. Костенко спешит. Думаю, он готов даже умереть — но он хочет умереть ради чего-то, а не просто от рук мстителей. Он хочет, чтобы его смерть что-то означала.

С набережной — пошли вглубь застройки, благо посольство совсем недалеко от береговой линии. Еще раз посмотрели на улицу… настоящая ловушка. Глубины обороны нет никакой, можно ворваться в посольство прямо с тротуара.

Слон посмотрел наверх, на крыши.

— Автоматчика туда — и…

— И — мало нам одного скандала, будет еще один — со стреляющим посольством.

…

— Лучшая оборона — это нападение. Надо все сливать, надо поднимать шум.

Слон ничего не сказал, но это и был ответ.

— Слушай, кому это больше надо? Мне? Да в хрен мне не сдалось!

— Слушай, хватит, а? Ты привык решать проблемы бандитскими методами.

— Не-а. Я привык решать свои проблемы. Точка.

Слон думал, как поступить — он, в конце концов, не был дерьмом, как некоторые — но и решиться послать подальше Москву и делать то что нужно — он не мог. Я иногда думаю, а почему именно меня, а не Слона выбрали для внедрения на Запад? И прихожу к одному и тому же выводу — психологи были правы. Тот же Слон — он все-таки в душе служака. А я — нет. У меня склад ума подходящий для бизнеса — для меня авторитетов нет. Потому — выбрали меня.

Но у Слона все-же было и опыта достаточно и совести, чтобы ставить интересы дела выше выполнения продиктованных страхом «как бы чего не вышло» приказов. Да и понимал он, что если случится — крайним сделают, в том числе и его.

— Короче. У тебя двадцать четыре часа.