– Что?

– Не знаю, – Кирстин пожала плечами, – почему я? Ведь это действительно немалые деньги. А ты даже не видел меня. Или эти фотографии так впечатлили тебя? Там было что-то кроме них и интервью?

Рей закрыл глаза, но рукой прижал девушку ещё сильней.

– Это было… не сразу, – сказал он, – и в то же время в один миг. Я не знаю, как объяснить.

В поисках поддержки он приник к виску Кирстин лбом.

– Твоё лицо… твоя улыбка… не отпускали меня, но я не понимал… – Рей открыл глаза, – у меня никого не было так глубоко и так надолго, Кирстин. А потом, когда время было на исходе, я понял, что даже представить себе не могу, что тебя будет касаться кто-то другой. Владеть тобой. Это причиняло физическую боль.

Рей улыбнулся одним уголком губ, но в глазах его стояла горечь.

– Я слишком долго не мог понять, что буду делать, если ты окажешься со мной. Сколько я продержусь? Мне и сейчас страшно думать о том, что будет через год. Но я без тебя не могу. Ты проросла в меня, как трава прорастает в землю. Если я попытаюсь выдрать тебя, боль станет нестерпимой, и во мне всё равно останутся куски тебя. Я не могу обещать тебе совместную старость, но я знаю, что хочу, чтобы ты была счастлива до конца дней. Даже если с какого-то момента… это будет без меня.

Кирстин закрыла глаза, расслабляясь в его руках.

– Странное обещание, – сказала она.

– Я говорю как есть.

– Спасибо, Рей.

Кирстин потянула руку Рея, чтобы прижать её к губам. Она закрыла глаза, коснувшись губами костяшек пальцев, обтянутых не по-мужски мягкой кожей, и сделала глубокий вдох.

Её пробила крупная дрожь, и сон как рукой сняло.

Рей всегда приятно пах. Его ароматы были слабыми, но утончёнными, и дневной всегда отличался от ночного, более мягкого, предназначенного уже только для них двоих.

Кирстин резко села, всё также удерживая его запястье и прижимая к себе.

– Рей, чем пахнут твои руки? – спросила она.

Рей поднёс к лицу другую, чтобы вдохнуть запах, который так напугал Кирстин.

– Это линейка «Ароматерапии». Розмарин.

Кирстин закрыла глаза и опять поднесла руку Рея к ноздрям. Вдохнула ещё раз. Снова со всех сторон к ней подступила удушливая темнота. Пальцы обмякли, выпуская руку возлюбленного, а кровь так шумела в висках, что она не слышала голоса Рея, зовущего её.