Рей ещё мгновение смотрел на неё.

– Знаешь, у меня странное чувство… Как будто я на поезд не успел, – наконец сказал он. – Так и не сделал ничего из того, что хотел. Когда смотрел в кино, как люди страдают из-за того, что им тридцать лет – мне было смешно. Но, может, именно потому, что нам тут и там насаждают мысли о том, что мы должны что-то сделать к тридцати годам, я не могу не сравнивать: каким я видел этот день – и какой он сейчас.

– Если честно, я вообще удивлена, что ты сегодня один.

– Я думал устроить вечеринку на яхте, но утром понял, что не хочу никого видеть.

– Даже меня?

Рей помолчал. Вместо ответа он провёл пальцами по щеке Кирстин и запутался в волосах.

– Пойдём в спальню, – попросил он.

Кирстин кивнула. Забытые бумаги остались лежать на столе, и они вернулись в дом. Кирстин заметила, что, оказавшись в спальне, Рей вначале отключил камеры – чего не делал практически никогда – а потом уже начал её целовать. Жадно, как будто умирал от жажды и силился насытиться влагой с её губ.

– Десять минут, Кристи, – попросил он, – ты тоже можешь пойти в душ.

Кирстин кивнула и скрылась за одной из дверей – а Рей отправился за свою.

Они вышли практически одновременно, и улыбка заиграла на губах Кирстин, когда она разглядывала гибкое тело Рея, приближавшееся к ней.

Рей заключил её в объятия и снова принялся целовать – сначала в губы, затем спустился вдоль шеи к плечам. Поцелуи его становились всё быстрей, пока некоторые не стали превращаться в укусы.

Кирстин не противилась, лишь прогибалась, подставляясь его губам, и гладила Рея по спине, постепенно начиная впиваться в неё ногтями. Она тяжело дышала. Возбуждение разливалось по животу. Ей всегда хватало нескольких секунд – прикосновения Рея действовали на неё как волшебство.

– Свяжи меня, – прошептал Рей.

Кирстин на несколько мгновений заледенела и, чуть отодвинувшись, с удивлением заглянула ему в глаза.

– Рей?

– Ты слышала, – Рей поцеловал её, – я хочу принадлежать тебе. Завтра будет поздно. Это – последний шанс.

Кирстин видела по его глазам, что это не просто блажь. В зрачках Рея поселилась тоска. Пустота, зиявшая внутри него, выглядывала наружу, и он хотел, чтобы кто-то заполнил её. «Не кто-то, – поправила себя Кирстин, – я».

Эта мысль возбудила её сильнее, чем любые прикосновения или слова.

Она толкнула Рея к кровати, и, упав на спину, тот мгновенно вытянул руки над головой. В позе Рея чувствовалось напряжение, но он явно не собирался отступать.