"Милый, ну сколько уже можно тебя ждать?" — капризный женский голос прерывает Феликса, уничтожая во мне надежду и отсекая последнюю спасительную ниточку.

Потерять Фели сейчас для меня гораздо страшнее, чем столкнуться с толпой разъяренных мужчин. Да я их и не вижу уже из-за слез, застилающих глаза. Звон соборного колокола лишь усугубляет мое отчаяние — я начинаю рыдать. Мамочка, родненькая, научи меня жить с этой болью!

Открыв глаза, я не сразу понимаю, где нахожусь. Болезненный спазм, сдавивший горло, кромешная темнота и оглушительный колокольный звон только усилили мою панику. Волосы мои спутались и забились в рот, а лицо мокрое от слез. От медленного осознания, что это всего лишь сон, на меня накатывают облегчение и злость. Да что со мной, как я могла довести себя до такого состояния?

*** Днем ранее ***

Едва шасси железной птицы коснулись родной земли, я с надеждой и страхом включила свой телефон. Несколько сообщений от Риммы, вызовы от Тимура и Петра, почта переполнена письмами, но ни одной весточки от моего друга.

Отвратительная ассистентка Фила сообщила, что он перенес все встречи, репетиции и фотосессии и взял выходные до понедельника. Куда он мог отправиться, не связавшись со мной? Решил выгулять своего Пепито и увлекся? Некстати я вспомнила, что испанское имя Пепито символизирует личность независимую и стремящуюся к свободе. Вспомнила и усмехнулась. Это как раз про моего Феликса, вот только раньше он никогда не позволял мне переживать и предупреждал о своих внезапных вылазках. Господи, до понедельника я свихнусь от неизвестности!

А ведь у нас с Феликсом полно общих знакомых в Париже, стоит ли позвонить кому- то из них? Но для этого, как минимум, необходимо иметь голос. И у меня совершенно нет опыта в разыскивании Фила, он просто никогда не терялся, и, обычно, именно ему приходилось меня искать. Теперь мне известно, какова на вкус эта горькая пилюля.

Такси, гостиница, деловая переписка, каждый час Риммочкина микстура для восстановления голоса — все на автопилоте. И когда звонит мой Реми, я даже рада, что вынуждена беречь голос — я не в состоянии беззаботно щебетать с моим любимым мальчиком, ощущая себя морально выпотрошенной. А Реми лишь усугубляет мое состояние, жалуясь, что не может второй день дозвониться Феликсу, хотя они договорились быть на связи.

Этот бесконечный день подходит к концу, и если Феликс сегодня не найдется, мне предстоит еще как-то пережить воскресенье.

От Артурчика прилетает очередное домашнее задание, которое я именую в ответном послании убожеством, даже не раскрыв вложенного файла. Пишу письмо Ланевскому с просьбой организовать для меня рабочий кабинет, перенести в понедельник утреннюю планерку на два часа дня, обеспечить явку всего руководящего состава и пригласить Соболева. Я еще не решила, зачем он мне нужен на этом собрании и что буду с ним делать, потому что то, что сделать хочу — противоречит законам моей толерантной страны.

В попытках занять свой мозг я заваливаю Рыжика чересчур креативными идеями, пугая парня до чертиков своим бурным энтузиазмом и смелой фантазией.

 К десяти часам вечера неизвестность и страх за Феликса приводят меня в тихий бар гостиницы, где, опрокинув в себя сто граммов виски, я роняю слезы под "Ланфрен-Ланфра". Заставляю бармена прокручивать композицию в третий раз и несмотря на то, что голос у меня, как у Высоцкого, парень не в силах мне отказать. Да — Риммочкина чудодейственная микстура вернула мне какой-никакой голос, но пользоваться им не хочется. Я игнорирую входящие от Дашки, Тимура, Ланевского, Влада… Влада? Ко всем чертям Влада!

Намереваясь сбросить очередной входящий звонок, цепляюсь взглядом за лицо Феликса, улыбающееся мне с экрана. Пальцы дрожат, когда я принимаю вызов.

— Фели! — возбужденно хриплю в микрофон.

— Мадам Лисицкая, я полагаю? Вас уже можно поздравить? Кстати, я не отвлек Вас от второй брачной ночи? Ау-у, малышка Ди, твой верный паж празднует ваше семейное счастье.