Я терпеливо выслушиваю поток возмущений, сомнений и, кто бы мог подумать — даже запретов! А когда в дверном проеме замечаю мохнатое рыло Карабаса, мне хочется взять пожарный шланг и смыть мощным потоком всю эту группу поддержки, сопроводив забористым напутствием, но…

— Выйдите. Отсюда. Все! — произношу совсем негромко, но народ больше не возражает и резво устремляется к выходу.

Я замечаю, что Надежда пытается протиснуться мимо Гены в дверь и придерживаю за норковую полу распахнутой шубки.

— А Вас, тетушка, я попрошу задержаться.

За фальшивым удивлением Надежде не удается спрятать от меня страх, но она гордо задирает подбородок и отступает назад, при этом успевает окликнуть сына, который рванул отсюда первым:

— Арик, подожди меня за дверью, вместе поедем.

Последним крышу покидает Одиссей. Он так долго мнется в дверях, что я с трудом удерживаюсь от придающего ускорение пенделя, но излишне резко захлопываю за ним дверь и разворачиваюсь к Надежде.

Я разглядываю ее молча. Красивая, надменная и холодная… Но за этой маской скрывается страх и он почти осязаем. Мне очень хочется взглянуть на эту женщину непредвзято, отбросив свои детские обиды и страхи. Наверное, в нашем несовершенном мире среди неидеальных людей она не самая худшая… Ведь она любит и защищает своих детей и не обязана любить чужих. Как бы мне хотелось услышать мнение моей всепрощающей мамочки…

— Что ты хотела, Диана? — тетка, не выдержав напряжения, заговаривает со мной первой.

— Хочу оформить с тобой договор купли-продажи. У тебя есть то, за что я готова дорого заплатить.

— Да неужели, Дианочка? А я предполагала, что ты хочешь меня разорить, — усмехается Надежда, но ей вовсе не смешно.

— Одно другому не мешает, тетя, но я озвучила лучший вариант.

— И для кого он лучший? Послушай, девочка, я понимаю, что ты уже взрослая, чего-то достигла и мы можем поговорить на равных.

— Ты глупая, Надежда! Тебе не удастся быть со мной на равных, даже если я прилягу. Сейчас мое предложение стоит дорого, но оно будет терять в цене с каждым днем твоего промедления. И в твоем случае пословица "Надежда умирает последней" не сработает, твоя "Надежда" сдохнет первой и в муках.

— Ты слишком наглая и самонадеянная, Диана. Но не забывай, что ты здесь чужая, а я у себя дома. Это мой город. Думаешь, все можешь купить?

— Мне и не нужно все…

— Ах, ну как же я забыла, тебе зачем-то понадобился только мой бизнес!

— Мне неинтересен твой бизнес, Надежда. Кажется, у тебя тридцать точек? Они мне не нужны, я покупаю только пять — те, что у тебя в собственности. И пока еще дорого покупаю. Ты все равно рано или поздно их продашь, но вопрос цены… Думай, я даю тебе три дня, а потом товар начнет дешеветь.

— А больше ты ничего не хочешь? — взвизгнула Надежда, сжав кулаки.

— Ты даже не представляешь, тетушка, как много я хочу! Лучше бы тебе не слышать этого.