- Вот те на… Уж и не думал, что тебя это так заденет! Я же говорил, что это своего рода похвала, не стоит так горячиться, – он кивнул Бресту, словно близкому другу.

Брест достал обратно из-за высоких бортов бесчувственную ворожею и ее внучку: Милка просто млела от счастья, а наемник почувствовал себя ишаком. Катерина, дождавшись остальных, помахала большим резным ключом:

Путники всей толпой загрузились в ступу. Ворожея пошептала немного, и волшебный агрегат плавно поднялся в воздух. Баба Ежна сама махала массивным помелом, словно простым веником, остальные же сидели, укрывшись за толстыми стенками в полном молчании. Ветер трепал седые космы ведьмы, но ей было безразлично. Звонко свистнув сквозь кривые зубы так, что путники схватились за уши, бабка ускорила ступу до скорости пущенной стрелы.

Ее взгляд немного потеплел, но мысли остались прежними. Гера поднялся, стараясь сохранить равновесие – ступу иногда качало – встал рядом с ведьмой, лихо машущей помелом. Парень глянул на Бреста и бросил одно короткое слово:

- У меня достаточно знаний и древних книг, - вскинул подбородок чародей.

- Цыплят по осени считают, а свои яйца после битвы.

- Негоже в чужом доме свои законы ставить, Ежна.

- То не твое дело, - отмахнулась от него ведьма.

- Я бы ни за что не посмел отравить тебя, госпожа. К гостям я с особым трепетом отношусь: предлагаю им свой кров, еду, постель… особенно постель, - мужчина подмигнул Катерине, - Рад тебя видеть, моя дорогая Прежняя. Как, кстати, самочувствие? Не угодно ли тебе остаться после всех дел? С радостью побеседую с тобой о старых временах.

- Теперь вы мои, - криво улыбался чародей, протянув к путникам холеную руку, унизанную перстнями.

Хозяин башни изобразил удивление:

Внезапно рядом с Истомиром ударила молния, он в страхе отскочил, мгновенно обернувшись. Среди деревяшек и обломков стояла живая, почти целая, но очень злая ведьма.

Путники инстинктивно, словно по команде, отступили назад. Попадаться под горячую руку бабе Ежне, все равно, что переть против взбешенного лося: вам - смертельно, ему - незаметно. Катерина на всякий случай вытащила меч, лишний раз посетовав на потерю легкого и удобного кинжала. Она встала плечом к плечу с Герой, парень ощутил ее тревогу и смятение. Интересно с чего бы? Прежний постарался расслабиться, заглядывая глубже. От девушки потекли образы спальни в башне, два Бреста и потоки поглощающего стыда. У Геры от гнева покраснели уши. Он глянул на подругу: заметила ли? Воровка озиралась по сторонам, ожидая появления мага. Прежний поставил в уме галочку: за чародеем теперь должок.

Тот немного помедлил, но подошел к старухе. Мужчина пошарил в сумке, вытащив потертый бурдюк, забрызганный красными пятнами. Старуха сцапала его сухими узловатыми пальцами. Она зубами вытащила пробку, принюхиваясь к содержимому.

Огненный шар, уворачиваясь от сверкающих молний, петлял среди вихрей. Худую фигуру старухи трепал сильный ветер, но ворожея крепко сидела на древке, неотрывно настигая врага. Она почти достала чародея, но Истомир резко вильнул в сторону и стремительно понесся к башне. Баба Ежна с усилием развернула метлу, пуская ту в погоню. Милка что-то закричала, махая руками, но ведьма не обратила на нее внимания. Пылающий огненный шар стремительно приближался к каменной площадке, увеличивая скорость. Ведьма припустила за ним, но в последний момент чародей развернулся, снова устремившись ввысь, и метла с ужасающей скоростью обрушилась на твердое основание, подняв каменную пыль. Служанка вскрикнула, она попыталась выпрыгнуть из ступы, но была возвращена обратно тремя парами рук. Истомир снова обратившись в человека, опустился рядом со ступой, воздушный кокон вокруг которой истончился до еле заметной пленки, едва сдерживающей натиск ветра.

Та не ответила, лишь нахмурилась, глядя на чародея:

- Мы тута погуторим, - бабка подняла бровь. – А то винцо твое больно ядом отдает.