Я постучалась в дверь, и гарда Роджерс открыл мне. Мужчина примерно шести футов роста. В десять лет я уже была очень высокой, наверное пяти футов и пяти дюймов, и страшно обрадовалась, встретив кого-то, кто возвышался надо мной, хотя в своей полицейской форме он выглядел устрашающе. В общем, я готова была во всем ему признаться.

– Опять урок математики? – широко улыбнулся он.

– Нет, – ответила я так тихо, что едва себя услышала, – рисование.

– О! – Он удивленно поднял густые, похожие на мохнатых гусениц брови.

– Я – ответственная, – быстро проговорила я.

– Что ж, это очень хорошо, хоть я и не считаю, будто, пропустив урок математики, сразу становишься безответственным. – Он дотронулся до носа. – Только не говори учительнице, что я это сказал.

– Хорошо, – согласилась я и глубоко вздохнула. – Но я имела в виду, что ответственна за исчезновение Дженни-Мэй.

На этот раз он не улыбнулся. Раскрыл дверь пошире и произнес:

– Заходи.

Попав в комнату, я стала озираться по сторонам. Слухам, которые распространялись в последние два дня, ровным счетом ничто не соответствовало. Джемайма Хэйс говорила, что кто-то сказал ее подруге, будто кто-то его уверял, что кому-то запретили покидать эту комнату, не пустили в туалет, и он был вынужден писать в штаны. Ничего пугающего в комнате не было: у стены стоял диванчик, посередине небольшой стол и рядом с ним школьный стул из пластика. Мокрого стула не наблюдалось.

– Садись сюда. – Он указал на диванчик. – Устаивайся поудобнее. Как тебя зовут?

– Сэнди Шорт.

– Для своего возраста вы весьма высокая, знаете ли, мисс Шорт, – усмехнулся он, и я вежливо улыбнулась в ответ, хотя и слышала эти слова миллион раз.

Он снова стал серьезным и спросил:

– Итак, скажи, пожалуйста, почему ты чувствуешь себя ответственной за исчезновение, как ты это назвала, Дженни-Мэй?

Я нахмурилась:

– А как вы это называете?

– Ну, мы не уверены… Я хотел сказать, мы не знаем, что думать… – Он вздохнул. – Просто скажи мне, почему считаешь себя ответственной.

Он знаком предложил мне продолжать.

– В общем, Дженни-Мэй не любила меня, – медленно начала я и вдруг занервничала.