Федоров снова налил себе водки.

— Темные дела, — хрипел он на ухо Макарову, дыша винным перегаром. — Вот это уже у меня пятая дорога. Понятно? Поковыряемся немного, а потом нас долой, а дорогу на консервацию. Понял? — Он взял в руки пустую банку. — Вот вроде как бычков этих. А денежки все — тю-тю…

— Ладно, — отмахнулся Макаров. — А где же все-таки деньги?

Старик скрутил из своих прокуренных бурых пальцев фигу и сунул ее под самый нос испуганно отпрянувшего Макарова.

— Вот они, денежки. Сам будешь доставать. Этот банк мне всю плешь проел. Подай одну форму, подай другую…

неожиданно запел Борисенко, смешно шевеля усами и пытаясь обнять Макарова за плечи.

— Нет, постойте, — отвел тот руку. — С деньгами не шутят…

— Вот именно, батеньки, не шутят. Деньгами этими распоряжаюсь я. А мне нужно людей рассчитать.

— Каких людей? — не понял Макаров.

— Очень просто. Себя и вот… товарищей.

Он повел рукой вокруг себя, и только тогда Макаров заметил стоящие на полу упакованные чемоданы и сундучки. Он понял, о чем идет речь. Вскочил, тяжело дыша, и подошел вплотную к вдруг оробевшему Федорову.

— Слушайте, вы, — с бешенством заговорил он. — Выкладывайте сейчас же все на стол. А в получении своей зарплаты распишетесь в ведомости. Кроме вас, никто отсюда не уедет, понятно? Николай! — крикнул он, обернувшись к двери. — Солдатенков!

Двери раскрылись. На пороге выросли фигуры ожидавших Макарова людей.

— Бандит! — злобно прошипел Федоров. — Получай деньги.

Дрожащими руками он выбрасывал из портфеля туго перевязанные пачки.

— На, подавись! — кричал он осипшим голосом. — Куда они там смотрят? Психа какого-то прислали…

НОЧНОЙ СТОРОЖ

Над кишлаком опустилась ночь. В небе медленно плывет молодая луна. В ее лучах переливаются мутные волны Аму-Дарьи, разбегаясь серебристыми прядями. Лунный свет падает на полуразрушенные глиняные дувалы, отбрасывая от них причудливые тени, похожие на притаившихся людей. Ни в одном окошке не видно света.

Нет, вон на краю селения горит слабый огонек. Кто-то не спит в конторе «Дорстроя».

Низко склонившись над столом, в одной рубахе колдует над чертежами Макаров.