— Гони монету! Расчет!

К Макарову тянутся руки, хватают его за галстук.

— Назад! — кричит побледневший Николай. — Вы что, с ума сошли?

— Я прошу не сорить и не курить, — дуть не плача, просит Наталья. — Полдня провозилась.

Она выходит из своего укрытия в белом стареньком платьице, какая-то особенно домашняя, в шлепанцах на босу ногу, с веником в руках. Часто моргает, между ресницами чуть-чуть поблескивают слезы. В комнате воцаряется тишина. Парнишка в белой рубахе и лаптях, стоявший впереди, смотрит на нее, разинув рот. В руках его зеленый галстук Макарова. Парень вынимает изо рта цигарку и старательно плюет на нее.

Макаров, тяжело дыша, выходит из-за стола. Волосы его слиплись на лбу, лицо побледнело. Он вплотную подходит к Куркину и смотрит на него в упор.

— Летун! — презрительно бросает он. — Можешь уходить. Без тебя дорогу построят.

И вдруг стоящий позади Куркина высокий парень с силой ударяет о пол своей фуражкой.

— К черту! — отрывисто выкрикивает он. — Я остаюсь.

— Я тоже, — тотчас подхватывает Маруся, поднимая на Макарова черные глаза.

— И я! И я! — раздаются восклицания, и возле высокого паренька сбивается тесная группа.

Рабочие как бы разделились на две группы. Возле Куркина стоят его приверженцы. Они, видно, не изменили своего решения.

Макаров хочет что-то сказать, но в это время дверь в контору широко открывается. Рабочие расступаются, давая возможность вновь прибывшему пройти вперед.

Проталкиваясь, к Макарову приближается здоровый детина с лихими запорожскими усами в широких, заправленных в брезентовые сапоги брюках.

— Кладовщик его величества — Борисенко, — представляется он, внимательно всматриваясь в Макарова. — Вас вызывает прораб.

— Может быть, просит? — вежливо осведомляется Наталья, подметая окурки.

Борисенко изумленно поднимает брови.

— Та я ж так и хотел сказать, просит! Именно просит!

Макаров подходит к высокому пареньку, стоящему у стенки.

— Будете бригадиром, — вполголоса бросает он. — И я хочу попросить вас…