— Спасибо, казаки. — Новиков лихо махнул водку, нюхнул хлеба, посмотрел на парней и со словами. — Эх, нет на меня замполита! — Ударил по струнам.

Кирилл исполнил ещё пару песен, после чего вдруг, как-то внимательно посмотрел на Надю, и извинившись перед казаками подошёл к аккордеонисту который был руководителем ресторанного оркестра. О чём-то с ним поговорил, а потом они вместе пошли к сцене.

Новиков сначала наиграл какую-то незнакомую мелодию на рояле, потом пощёлкал пальцем, задавая ритм, и набросал несколько строчек на листе нотной бумаги.

Звукоусилительная аппаратура для вокалиста уже не был редкостью, и когда оркестр сыграл вступление, Новиков чуть склонившись перед массивным никелированным микрофоном, запел:

Необычный ритм и мелодия захватили слушателей настолько, что многие вставали, желая получше рассмотреть происходящее на эстраде, а Надя, которой пел Кирилл, тихо млела от осознания, что именно ей адресована эта такая странная но такая красивая песня.

Но было ещё двое крайне заинтересованных слушателей.

Композиторы Дмитрий Яковлевич Покрасс [70], и Исаак Осипович Дунаевский сидевшие недалеко от эстрады, с удивлением переходящим в изумление наблюдали импровизированное выступление Новикова, а Дунаевский ещё и набрасывал интересные гармонические ходы в блокноте.

— Нет, ты слышал? — Покрасс проводил уходившего от эстрады Новикова взглядом и вопросительно уставился на коллегу. — Это вообще кто? Почему я о нём совершенно ничего не знаю?

— Знаете, Дмитрий Яковлевич. — Дунаевский усмехнулся. — Это тот самый Новиков который написал «С чего начинается Родина» и много других песен. Мы ещё долго спорили с товарищами, что у этого автора явно отсутствует чёткий почерк. Словно ему пишут песни несколько разных авторов. Только вот, мы бы их знали, а тут, совершенно незнакомый способ композиции. Характерный, скорее для джазового музыканта. Кое-кто даже предположил, что это ваших рук дело. — Дунаевский усмехнулся. — И это тот же самый человек, который застрелил покушавшихся на товарища Сталина. Многогранная личность. Широко известен в узких кругах под уважительным прозвищем «Стальной Кир». Или «Сталинский Кир». Да и подруга его тоже дама не безызвестная. Некая «Железная Надежда» — кумир советских девчонок.

— Может кто-то из птенцов Лундстрема [71]? — Покрасс задумчиво побарабанил пальцами по столу, припоминая, сколько разных историй связано с этим именем.

— Возможно. — Дунаевский пожал плечами. — Но я бы скорее предположил американскую школу.

— Любопытно. — Покрасс внимательно посмотрел на Новикова вернувшегося за свой столик вместе с высокой красоткой. — Да… не тем занимается товарищ. Не тем.

В ответ Дунаевский расхохотался.

— Да вы на ордена посмотрите! Там же на троих с лихвой хватит.

— А давайте пригласим его на заседание московской секции?

— Хотите принять его в члены союза [72]? — Дунаевский лукаво улыбнулся. — Интересная мысль. Комкор [73], орденоносец, да ещё и член союза композиторов… Только вот боюсь, пошлёт нас товарищ Новиков…

— Так вот сразу и пошлёт? — Покрасс недоумённо поднял брови.

— Не сразу, но далеко. — Дунаевский улыбнулся. — Вы не смотрите, что он тут разошёлся. Командиры эти, видать его знакомые, да и он тут с девушкой. Вообще насколько я знаю, он человек не публичный, и выставляться не любит. А у нас же, каждый второй — непризнанный гений, а остальные — гении признанные. Вот разве что если только через Любочку Орлову? Ей отказать невозможно. Пригласить его на закрытый просмотр в Гнедиковский [74], а уж там…

— Хорошая мысль. — Покрасс кивнул. Можно ещё пригласить Милочку Целиковскую [75]. С её ужасным характером, такой покровитель не помешает. — И увидев непонимание на лице собеседника, Дмитрий Яковлевич пояснил. — Это совсем молодая актриса, невероятно талантливая, и так же невероятно вздорная.

Расходились казаки далеко за полночь, и разговоры, так или иначе, крутились вокруг Стального Кира.