— Уже пробовал, сэр. Следы есть, людей нет.
— А знаете что, господа-товарищи, — лысый встал, налил себе воду в стакан, выпил и продолжил. — Язык не поворачивается осуждать кого-нибудь. Готовились, старались, долго ждали и дождались: «
— А теперь, оказывается, все мы — молодцы, хорошо поработали, — поддержал его курчавый. — Ну как после этого…
Но на этом самом месте Лысый не выдержал и взмолился:
— Сол! Отпустите меня домой, у меня вчера сын родился.
— Да, Сол, — встрепенулся курчавый. — Четвертый ребенок и все мальчики.
Сол плюхнулся в кресло, устало кивнул головой и пробормотал:
— Ну и выдержка у тебя, Робик! Что же ты раньше не сказал, все равно не работаем, воду в ступе толчем. Поздравляю. Все идите домой, все. Устал я, посижу один, спокойно подумаю. На пенсию хочу, домой, к жене и внукам. Ступайте, ребята, ступайте.
Оставшись в кабинете один, Сол поудобнее устроился в кресле, закрыл глаза, задремал и ему приснился такой же странный сон, как совсем недавно мне. За очень большим круглым столом сидели пестро одетые мужчины и женщины разного возраста со всего мира. Они тихо переговаривались. Стол был совершенно пустой. В комнате, больше похожей по размеру на спортивный зал, не было окон, зато стены и потолок излучали мягкий и ровный свет. Открылась единственная дверь, вошел молодой японец и сказал, улыбаясь:
— Отдохните, пожалуйста, как обычно, от телефонов и компьютеров. Уже отдыхаете? А мой детектор не согласен. Проверьте еще раз. Ну вот, видите — два аппаратика нашлись. Еще раз проверьте, детектор показал три.
— Как, и это тоже? — спросил очень высокий огнено-рыжий мужчина средних лет, то ли ирландец, то ли финн, вынимая из кармана крохотный фотоаппарат.
— Детектор говорит только
Японец вынес «аппаратики», в комнату вошли соломенно-седой очень старый человек, подозрительно напоминающий недавно умершего «нашего» политика, и тоненькая, похожая на мальчика, мулатка с очень короткими черным волосами и открытым улыбающимся лицом.
«Ага, — подумал во сне Сол. — Круглый стол — полное равенство в правах, а эти двое — дежурные председатели.»
— Начнем, пожалуй, — сказал старый человек неожиданно свежим, звучным голосом. — Вопрос у нас сегодня единственный, но предельно важный в сегодняшнем недобром мире, перенасыщенном недоверием, подозрительностью, мнительностью…
— Не говоря уже о ненависти, вражде, зависти… — продолжила мулатка.
— И мании величия, — закончил старый человек. — Поговорим сегодня об ассимиляции шпионов, всемирном братстве контрразведчиков и…
— О любви между шпионами и шпионками разных стран, приводящей к рождению маленьких шпиончиков, — добавила мулатка.
— Расскажите о ваших достижениях, удачах и неудачах, планах на будущее, — сказал человек, напоминающий умершего политика.
— Можно я начну? — поднял руку небрежно одетый молодой человек, очень похожий на Майка, и рассказал о Бонде «нашем» и Бонде «не нашем» — друзьях по альпинизму, но честных противниках по международному шпионажу. Потом белоснежная старушка сказала, что «наши» и «ваши» породнились… и в этот момент раздался телефонный звонок. Сол открыл мутные глаза, оглядел свой кабинет, нашел телефон и через минуту узнал, что завтра утром его ждут с докладом очень высоко наверху. Вздохнул, подумал «может быть выкинут?» и поехал домой.