Глава 2

Над входом в гостиницу был выложен в камне год постройки дома – 1890 – и висела вывеска: «Дом 1890. Ночлег и завтрак». Дверь со вставкой из матового стекла отворилась еще до того, как Джори успела постучать.

– Ты жива! – Проем заслонила фигура Гретхен Экхард. Она была гораздо выше и крупнее Джори.

– Я жива, – эхом повторила Джори слова подруги, на круглом лице которой была написана искренняя озабоченность.

– Входи же скорее. Должно быть, ты совсем закоченела, дрожишь как осиновый лист.

– Так и есть, – согласилась Джори, хотя на самом деле не могла бы с уверенностью сказать, в какой мере ее дрожь вызвана ледяным ветром. В этом мужчине было что-то такое…

Она оглянулась и увидела, как «шевроле» отъехал от тротуара. Значит, он дождался, пока она благополучно войдет в дом, и лишь потом уехал. Как порядочный кавалер после свидания. Только никакого свидания не было. Она даже не знала его имени.

– Никак это был Сойер Хоуленд? – спросила Гретхен. Джори оглянулась и поняла, что Гретхен заметила машину и, по-видимому, узнала водителя.

– Так его зовут?

Гретхен кивнула. Когда она провожала взглядом удалявшуюся машину, светлые брови почти сошлись на переносице.

– Джори, как ты оказалась в его машине?

– Он подбросил меня до города. Я… в общем, разбила «рейнджровер» на Шестнадцатой дороге.

– Ты разбила машину? Ох, Джори…

– Со мной все в порядке. – Джори демонстративно поежилась. – Если не считать того, что я замерзла. Нельзя ли мне…

– О Господи, конечно. Входи. – Гретхен отступила и придержала дверь, пропуская подругу в вестибюль большого старого дома.

Джори остановилась у самой двери, которую Гретхен поспешно захлопнула за ней, и огляделась, испытывая сложное чувство: и благоговение, и ностальгию, и любопытство. Она знала, что после смерти родителей Гретхен устроила в их доме гостиницу. Джори предполагала, что переоборудование подразумевает определенную перестройку старого здания. Однако все выглядело точно так же, как прежде. Джори словно перенеслась в прошлое. Ничего не изменилось, совсем ничего.

Те же лепные потолки и дубовые полы, покрытые темным лаком, на котором заметна любая царапина. Те же обои с поблекшей позолотой, со следами протечек в некоторых местах, а кое-где и отставшие от стен. У двери, которая вела в глубь дома, по-прежнему громко тикали высокие старинные напольные часы, принадлежавшие еще деду Гретхен.