– Вот тут я и живу, – скромно сказал я и сделал широкий жест свободной рукой.

– Я себе по-другому представляла твою общагу.

– Ах, не оправдал твои надежды, – улыбнулся я.

– Пошли скорее, пока еще можно отстирать пятно!

И мы зашли в подъезд, свернули ко второй слева двери. Открыв ее, пропустил Катю вперед. В нос ударил душный воздух общаги, смешанный с запахом стирки и жареного мяса, раздались крики детей. Здесь, кроме меня еще жили три семьи. В первой комнате – парень моих лет, которого я видел крайне редко, во второй – армяне: муж, жена и их сын лет десяти, в третьей – пожилая женщина, ее взрослая дочь и внучка лет пяти-шести.

– Проходи прямо. Лично я снимаю обувь у себя в комнате, а остальные вот здесь, – указал ей на сломанную деревянную полочку, заставленную разнокалиберной обувью. Катя пропорхнула к моей двери мимо армянина, сидящего в потрепанном кресле и его жены, готовящей около своей комнаты на плите что-то мясное. Я прошел следом, поздоровавшись с ними.

– Красиво у тебя, – выдала свою оценку моя подруга, ни слова не говоря про соседей, оглядев мой холостяцкий приют.

Я открыл шкаф, посмотрел, что можно дать Кате вместо юбки. Достал футбольные синие шорты, малые мне, протянул ей, велел переодеваться, а сам вышел покурить на балкон. Не докурив и половины, вернулся. Девушка уже сидела на диване, облаченная в шорты, и грустно ковыряла пятно на своей юбке. Смешная такая. Я достал из шкафа стиральный порошок, таз, хозяйственное мыло.

– Давай свою юбку, – как-то глухо прозвучали мои слова. Девушка молча мне ее протянула.

– Слушай, Катя, – вспомнил я про гостеприимство, – хочешь чай или кофе? – При этом дотянулся до чайника, стоящего на холодильнике и включил его.

– Нет, спасибо, – отказалась она.

– Да ты брось стесняться, у меня есть очень вкусный фруктовый чай и кофе двух видов: молотое и в пакетиках – три в одном. Выбирай!

– Я буду, – размышляла девушка, смотря на меня, – фруктовый чай.

– Вот и отлично! – я достал две кружки, положил в них два пакетика чая, которые взял из подвесного шкафа, спросил, сколько класть сахару. Перед диваном поставил табуретку.

– Как закипит вода в чайнике, нальешь воды, – дал я указания девушке. – А я пока пойду стирать твою юбку.

– Что ты! Я сама все сделаю. Только пойдем со мной.

Я милостиво согласился, заранее предупредив не пугаться ванной комнаты, в которой давно не делали ремонт.

Пока Катя отстирывала пятно от томатного сока, я смотрел на нее. Она стояла, полусогнувшись над тазом, ее белокурые локоны падали вниз, а она пыталась их откинуть назад, что не совсем получалось. Ее светлые тонкие руки были в пене и иногда, при их резком движении, мыльные пузырьки отрывались и летели в свободном полете. Футбольные шорты для тонкой талии девушки были чересчур широкими и поэтому свободно висели на бедрах, обнажая полоску тонкого незагорелого стана. Я провел пальцами, едва касаясь, по этой полоске кожи на спине. Катя вздрогнула и искоса посмотрела на меня.

– Волосок убрал, – соврал я.

Достирав и как следует сполоснув юбку, девушка вопросительно посмотрела на меня.