— Если ещё раз увижу со своей девчонкой — яйца отрежу, — прошипел горбатый афроамериканец.

— Это ошибка, — застонал агент ЦРУ, подозревая перелом челюсти.

— А это, мистер, тебе напоминание. — Незнакомец в кепке достал листок бумаги и приколол его к деревянной стене номера на здоровенный нож. — Веллингтон значит столица Новой Зеландии, ха-ха, буду знать. Пока, мистер.

Целую минуту Райан Эдвардс пытался подняться с пола, после того как горбатый афроамериканец покинул его номер. Голова кружилась, тошнота подбиралась к горлу. Он с трудом встал, придерживаясь за стену, и посмотрел на оставленную бандитом записку. В ней было начертано кривыми буквами несколько слов: «Яйца отрежу, сука». А в слове «отрежу» была сделана одна грубая и детская ошибка.

— Этого мне ещё не хватало, — простонал агент ЦРУ.

Во вторник 10-го апреля в пятом матче четвертьфинальной серии против «Сент-Лиус Блюз» я летал словно на крыльях. После того как мной был наказан агент ЦРУ, даже дышаться стало легче. Как и ожидалось, больших трудностей пятый матч нам не принёс. Уже в первом периоде Стэн Микита дважды пробил второго вратаря «блюзменов» Уэйна Стивенсона. Во второй двадцатиминутке отличились наши парни из второго и третьего звена, доведя счёт до 4: 0. И за пять минут до финальной сирены почти весь стадион требовал только одного, чтобы шайбу забросил Большой Таф. Даже одноклубники подначивали меня на скамейке запасных: «Тафи, где твоё имя на табло?».

— Иван, я что-то стал плохо видеть, — хохотал Стэн Микита. — Так ты забил сегодня или нет? Болди, посмотри есть на кубе №30 или лучший снайпер чемпионата перестал попадать по шайбе?

— У меня тоже зрение ухудшилось, — хихикал Иван Болдырев.

— Я три штуки положил в первой игре и две в третьей, чё вы ко мне сегодня привязались, ироды? У меня вчера был сложный день, — отмахнулся я, и тут же нашу тройку выпустил на лёд старший тренер Билли Рэй, который сдержаннее всех радовался нашему выходу в финал.

— У него был сложный день, подумать только, — заулыбался Микита. — А что ж ты ночью не отдыхал?

— Отстань Микитос, он над хет-триком всю ночь трудился, — заржал Болдырев, когда я встал на точку вбрасывания.

«Я в отличие от вас, ещё на ночной хет-трик способен, — подумал я, резко ударив по шайбе. — Расшалились, как дети малые. Посмотрим, как вы в следующем сезоне без меня феерить будете».

— Болди пас! — Гаркнул я Болдыреву, который понёсся в атаку по своему правому краю.

Однако Иван, как будто на зло, скинул шайбу назад на нашего игрока обороны Пэта Стэплтона. Пэт перевёл на второго защитника Билли Уайта, который запустил по левому краю Стэна микиту.

— Микитос, дай! — заревел я. — Ты, чё русского языка не понимаешь, мать твою⁈ Родина моя Чехословакия!

Но и Микита из вредности передачу мне не сделал, он добежал до чужой синей линии и пробросил шайбу вдоль борта, при этом получив в бок от игрока гостей. Шайба проскользила вдоль борта, просвистела по левому закруглению и, проскочив за воротами, вылетела уже на правое закругление, где первым на подборе оказался Иван Болдырев. Его тут же принялись колошматить два игрока команды из Сент-Луиса, и он вынужденно скинул шайбу мне в центр. Правда и на меня набросился защитник «блюзменов», поэтому я не глядя отпасовал на синюю линию Билли Уайту. Билли замахнулся и щёлкнул что есть силы по воротам, вместо того, чтобы накинуть мне на клюшку. Шайба пулей просвистела через всю зону атаки, ударилась во вратаря гостей и отлетела на пятак, куда я ринулся как раненый медведь на обидчика, с рыком, с шипеньем, со злостью внезапно вспыхнувшей в моей груди. И шайбу эту просто заковырял, накостыляв сразу двум защитникам команды из Сент-Лиуса.

— Скоооор! — Запрыгали зрители на «Чикаго Стэдиум» и после тревожной сирены стали скандировать. — Большой Таф! Большой Таф!

— Вы чё, совсем одурели? — Рыкнул я на своих партнёров по тройке нападения. — Забыли, как надо мне в крюк пасовать?

— Уже и пошутить нельзя, — картинно надулся Стэн Микита. — Хотели чуть-чуть тебя раззадорить.

— Я в раздевалке тоже сейчас пошучу! Все ваши вставные зубные протезы по разным стаканчикам разложу в произвольном порядке. Потом заколебётесь примерять, где чьи! — Крикнул я так, чтобы меня услышала вся скамейка запасных.