– Ты слышал про Полину?

– Ах, это…

– Что «ах»? Она давно про неё говорит?

Папа пожал плечами:

– Не знаю… Может, неделю…

Его безразличие меня разозлило. Я с грохотом придвинул стул и уселся лицом к нему.

– У неё есть подружка, которую так зовут? Полина?

– Понятия не имею. И Софи тоже. Это имя ей ничего не говорит.

– И вас это не беспокоит?

Он отхлебнул кофе. На кружке было написано: «Самый лучший папа». Скажите пожалуйста! Он устало вздохнул.

– У твоей сестры воображаемая подружка. И что? В её возрасте – я не вижу в этом ничего странного.

– Вот как? Ладно.

Я смотрел насмешливо, и папа занервничал, в свою очередь съехидничав:

– Что, Мало? Ты считаешь, что её надо вести к психиатру?

– Я этого не говорил. Но, кстати, это может быть здравая мысль. Я имею в виду обратиться к врачу. Ты видел её недавние рисунки? Посмотрел бы!

Папа допил кофе, встал, поставил кружку в раковину.

– С твоей сестрой всё в порядке. Просто переезд её разволновал.

Мне бы хотелось в это верить, но я не мог. Я знаю Жанну со времени её появления на свет. Когда она родилась, мне было почти десять, и мама была ещё со мной – в моём сердце. И она не ушла: она всегда со мной, всегда будет со мной. С течением времени её образ затуманился, и моя грусть тоже ослабела. Не знаю, хорошо это или плохо… но уж как есть. Когда родилась сестра, я не сразу её принял. Тогда я был ещё слишком мал, не умел ясно формулировать свои чувства. Но этот новый живой младенец был словно оскорблением моей умершей мамы. Вызовом.

Знаю, это глупо. Эгоизм и только.

А потом, ясное дело, я её полюбил. Обожал! С такой-то мордашкой! Перед ней и Волан-де-Морт не устоял бы! Сегодня я рад, что папа устроил свою жизнь именно так, рад, что у меня появились Софи и Жанна. Однако всё не так просто. Я сержусь на папу: я тоже, я тоже взволнован переездом… но всем на это наплевать.