Мало-помалу я стал узнавать местность.

Вот валун.

Вот кривой корень, из-за которого я извалялся в грязи.

Вскоре я опять оставил велосипед, немного выше, чем в прошлый раз. Я видел, как блестят белые камешки, которые я оставлял на дороге в прошлый раз, хотя они просто лежали в сумочке, – они сохранились в памяти. Словно супер-Мальчик-с-пальчик из моего детства не исчез полностью. Мне не нужно было их снова разбрасывать – местность мне уже запомнилась. Надо заметить, что я прекрасно ориентируюсь и зрительная память у меня хорошая. Итак, по ориентирам я снова пришёл к разрушенному дому.

Он был ещё больше скрыт зеленью, ещё более потаённый и странный, чем мне запомнилось. Знаю, что это глупости: не могла растительность так измениться за несколько дней. Но впечатление было такое.

Я достал смартфон; как и в прошлый раз, – сети не было. Я сделал кучу фоток и даже видео, целый репортаж, думая о Попе: я хотел показать ему, что и я в моей глуши могу переживать приключения – и даже поинтереснее, чем он, когда дурит головы подружкам своей кузины на райском пляже.

Возле этого разрушенного дома мне казалось, что я нахожусь на краю света. У меня было такое чувство, будто я вторгся на запретную территорию, нарушил закон: но не человеческий закон, а скорее закон… не знаю… небесный? В общем, мне нравится размышлять в таком духе. Наверное, мне нравится романтизировать действительность, добавлять ей таинственности. Такая у меня причуда. Но с тех пор как мы здесь, кое-что поменялось. Прежде я был склонен украшать действительность. Теперь я делаю её мрачной. И это не просто так: места вдохновляют – Дом под соснами, лес, «храм майя»… Даже при ярком солнце всё кажется угрожающим.

Если кто-то читает эти страницы, он может подумать, что я интересничаю. Или, ещё хуже, что я сам себе морочу голову, ищу «странности» просто от скуки. Я это понимаю. Я это сам себе говорю…

Но только…

Я кого-то увидел.

(Или подумал, что кого-то увидел?)

Я облазил развалины и не обнаружил ничего нового по сравнению с прошлым разом – разве что место, которое использовали как туалет, с засохшими какашками и грязными салфетками, – но, когда я уже собирался покинуть здание, я заметил силуэт, стремительно промелькнувший там, где не было крыши. Сердце заколотилось, и я замер, словно пригвождённый к месту. Я крикнул: «Кто здесь?» Никакого ответа. Когда ко мне вернулась способность двигаться, я пошёл вперёд и снова крикнул; я старался кричать громче, но голос мой заглох, словно поглощённый лесом. Я вспомнил свой кошмар про тесный ящик и подумал, что сейчас упаду в обморок. Крикнул в третий раз – ничего. Дрожа от страха, я снова обошёл развалину – ничего… Должно быть, почудилось… А может, это кто-то, кто как раз зашёл сюда по делишкам? Застеснялся, что его застанут, и убежал, поспешно натянув штаны?

Так или иначе, я рассказываю это, чтобы успокоиться.

Это был просто случайный прохожий. Просто прохожий.

Поговорить не с кем – я точно начинаю бредить. Конечно, я никогда не знал одиночества. Я только рассмеялся, когда получил эту тетрадь, но хорошо, что она у меня есть. Я беспокоюсь за Жанну, но с тех пор, как мы приехали сюда, я тоже разговариваю сам с собой. Правда, нечасто… но тем не менее… Может быть, я начинаю сходить с ума? Мне не сильно хочется, чтобы начались занятия – в новом месте, где всё придётся начинать заново, – но, может быть, школьный режим пойдёт мне на пользу? Может быть, я перестану волноваться по пустякам, видеть зло повсюду, считать свою сестру странной, а дом – наводящим ужас?

Протянуть ещё месяц. Никогда ещё лето, которое я так люблю, не казалось мне таким долгим… Вечным.

Среда, 19 июля 2017 г.,

4 часа 22 минуты.

Бессонница.

И снова Жанна, и снова в три часа.