— Когда я поняла, что кто-то косит под Игоря, я попыталась понять, кто и зачем. Ну, сначала мы все ходили вокруг кино, подкалывали друг друга, на понт брали — это ты правильно в свое время заметил… Ему явно нравилось в это играть — не отставать от меня… или быть не хуже Игоря… Я его провоцирую, факты какие-то подкидываю — и он тут же спешит ответить своими, уж не знаю, где он их брал. Так эта долбаная теория заговора и сочинялась. Пока мне не удалось его на личное общение подбить, почти тет-а-тет. Мы оба под другими никами начали на том же форуме другую тему. Уже о дорогом и сокровенном… — усмехнулась. — Целый эпистолярный роман нарулили.

— А ему это было зачем?

— Я тебе говорю — он ненормальный. В прямом смысле. В клиническом. Это еще Минц сказал — что у Лотарева такие тараканы в башке… И ты бы почитал, что он пишет… Ты же в курсе, психи такого рода, которые по интернет-болталкам шляются — им же только дай повод выговориться… Ну, я и дала ему повод…

— И что он там писал?

— Много чего. Ну, например, что он — привидение. Нет, на полном, глухом серьезе! И не метафорически — он сам настаивал — а буквально.

Знарок не удержался, фыркнул. Но Назарова и не думала улыбаться:

— Вообще некротические явления — это его стойкий идефикс. Явно некрофильский какой-то задвиг: покойники, разложение… как там: зеленые гнилостные сети, гнилостные пузыри, трупная эмфизема… — это я его цитирую. То-то он за ужастики, за маньяков так ухватился — он же наверняка дрочил, урод, когда всю эту бредятину патологическую выкладывал…

— И он что, признался, как его зовут и где его искать?

— Нет, конечно. Что это тот самый Лотарев, я стала догадываться после того, как узнала, что они с Игорем с Риги еще были знакомы. Ну смотри: он для Игоря получал бабки в этом банке. И в это время кто-то жил в квартире Игоря. Кто-то, у кого оказался ноутбук Игоря. Кто косил под Игоря на форуме. А он еще мне признался, что любит представляться новым людям под именами разных своих знакомых. Мертвых знакомых…

— Мертвых?

— Да. А Минц мне говорит, что видел Лотарева на днях в Москве. И тут мой сетевой собеседник проговаривается, что живет сейчас в квартире Игоря.

— В какой квартире Игоря?

— В той самой. На Бакунинской, восемь.

— Что он, так и написал?

— Нет. Но я его развела, — она осклабилась уже откровенно злорадно. — Недаром я несколько месяцев его подначивала — и он наконец-то проговорился. Понимаешь, он графоман, он катает длинные пафосные телеги, как-бы-философские и как-бы-художественные, описывает окрестные пейзажи, идеи свои излагает — и страшно любит покрасивше выразиться. Ну вот он сегодня ночью и выразился. Какую-то херню очередную толкнул — но обмолвился при этом, что у него за дверью молодняк по ночам тусуется и мусор кидает в нишу от пожарного крана. Я же тысячу раз у Игоря на Бакунинской ночевала — у него эта ниша как раз рядом с дверью. И гопников все время слышно.

Знарок долго внимательно ее разглядывал.

— А почему ты мне позвонила?

— Саш… — Она смотрела на него со странным выражением. — Саш, я думаю, он убил Игоря.

37

Рига, май 1998-го

«Макс… Зеленый…» Да. Да.