Так вот куда мы направляемся. Мы плывем через реку в Нью-Йоркскую тюрьму, где содержат самых опасных небожителей, где они убивают друга, чтобы выжить – и ради развлечения.
– Я все о тебе расскажу! Мир узнает, что вся твоя кампания – ложь.
– Ты расскажешь сокамерникам, что ты сын человека, из-за которого они попали за решетку? Ну, удачи. Эдуардо, время открывать правду давно миновало. Но я честен с тобой. Ты можешь помочь мне выиграть выборы – или сражаться за жизнь в тюрьме. – Для меня у сенатора не припасено лживой улыбки. – Ответ нужен мне немедленно. С кем ты?
Сорок три. Сияющий свет. Брайтон
Я отворачиваюсь от ноутбука и смотрю на Венценосного мечтателя за окном.
Столько всего изменилось с того дня, как это созвездие вернулось на небо. Я собирался уезжать в колледж. У нас с Эмилем не было никаких способностей. Теперь звезды светят ярче всего, чтобы погаснуть к утру, а Марибель Люцеро сидит на моей кровати. Прошел самый дикий месяц моей жизни. Я стал знаменитым. У меня появилась цель. Я раз за разом доказывал, что, может, сила и у Эмиля, но от меня все равно есть толк.
Марибель воздает Атласу почести постами в инстаграме. Моя идея. У нее был пароль от его аккаунта, и она решила запостить три фотографии: первый день Атласа в Нью-Йорке, он стоит перед картой, которая дала ему имя; селфи Атласа и Марибель во время свидания на крыше, о котором ей трудно говорить; и спящий Атлас с улыбкой на лице. Она не разговаривает со мной, пока пишет последние слова, да и раньше не общалась. После этого мы собираемся искать следы Луны. Где бы она ни была, Джун будет поблизости.
– Готово, – говорит Марибель и прячет телефон в карман.
Она не обращает никакого внимания на мерч Чароходов в комнате, даже на постер со своим портретом. Ее глаза сверкают как бродячие кометы, один ярче второго. Сквозь пальцы пробивается темно-желтое пламя. Оно звучит не так, как пламя Эмиля, – не потрескивает, а ревет. И она лучше им владеет. Посмотрим, понравится ли это Эмилю.
– Пора прикончить Джун, – говорит она.
– Понял тебя, дочь вечности.
Она не удивлена.
Я все еще не могу поверить в правду о ее семье. Я думал, этот вопрос уже закрыт Эмилем, но его история оказалась такой важной, неудивительно, что жизнь девушки-Чарохода, которой я восхищался много лет, стала ее частью.
Я собираюсь захлопнуть ноутбук, когда вижу несколько уведомлений.
– На Нову напали, – говорю я.
В школу проникли инспекторы, небожителей арестовали. Всем велят сидеть дома и ждать, пока не погаснет созвездие, потому что власти считают, что эта ночь обещает еще больший хаос: Венценосный мечтатель дает небожителям силы.
– Восемь убитых. Дай мне телефон.
Свой я потерял на кладбище. Я не помню ничьих номеров, кроме Эмиля и ма – они врезались мне в память, пока папа болел, – и оба сразу переключаются на голосовую почту. Но я не могу сразу принять худшее. Есть миллион других причин. Они могли забыть телефоны или не заряжать их, раз все близкие находились с ними под одной крышей.
– Это Луна, говорю тебе, – произносит Марибель. – Она не делала свой ход, пока у нее не оказалось то, что она не могла заполучить в одиночку.
– И каков будет