– Да. Я слышал, как ты Элеоноре зубы заговаривала, – улыбнулся Лео. – Очень умно. Если бы не ты, безумная донья успела бы перестрелять и Лоренцо, и всех его гвардейцев. Однако есть одно «но»…

– «Но»?

– Ты нарушила правило – внедрила в голову Медичи свой сценарий событий будущего. Ты назвала имена заговорщиков, а также упомянула о том, как именно они будут казнены.

– О, черт…

Лео кивнул.

– Но ведь я ничего не выдумала, – фыркнула я. – Хотя… да нет, бред какой-то! Лео, пожалуйста, скажи, что я не могла изменить ход истории!

– А об этом мы узнаем, только когда вернемся назад, в двадцать первый век, – итальянец задумчиво потер подбородок. – Думаю, в нашем случае ты ничего не изменила, а фактически создала с нуля. Ты – автор истории.

Я удивленно моргнула.

– Кстати, о двадцать первом веке… когда мы сможем вернуться домой?

– Попытаемся прыгнуть завтра, – итальянец нежно провел по моей щеке большим пальцем. – Хочу, чтобы сегодня ты отлежалась и набралась сил.

Я удовлетворенно выдохнула. Успех! Стопроцентный успех!

– Но стоп! – воскликнула я. – О заговоре Пацци наверняка напишет какой-нибудь придворный поэт.

Лео усмехнулся.

– Да, твой друг Анджело Полициано посвятит Медичи целый сборник стихов.

– О господи! Он напишет про нас! Напишет про пистолет! – вскрикнула я и подскочила.

– Тише-тише, Роза, не волнуйся. Я уже поговорил с Лоренцо и доходчиво объяснил ему, что мы с тобой, а также Элеонора не должны фигурировать в хрониках.

Я со вздохом плюхнулась обратно на подушки. С ума сойти! Интересно, что Лео наплел Медичи, чтобы убедить его в этом?

Итальянец поднялся и потушил керосиновую лампу.

– Лео…

– Что?