— Не все оборотни могут полностью перекидываться в зверя. Некоторым это дано лишь частично. Получается, как человек только с когтями и клыкастой мордой, — возразила я. — Даже скажу больше. Не так давно в пограничных землях, соседствующих с нашими закрытыми областями была эпидемия пробуждения зверей в тех, кто к этому был не готов. И большинство из них смогли перекидываться лишь частично. Некоторые так вовсе перекинулись лишь в звериную форму, но не смогли вернуть человеческий вид. Поэтому вы вполне можете считаться оборотнями. И к тому же в вас больше человеческого, чем у волхов.

— Знаешь почему у нас пьют нектар из лиан? — спросил Лешка.

— Нет, — ответила я. Пусть это было не совсем правдой, но мне было интересно услышать его версию. Как я поняла, в поселке многое недоговаривали, а многое преувеличивали, поэтому я собирала все, чтоб потом найти правду.

Мы с ним сидели на площади прямо на мостовой и пили сок из пузатых бутылок с длинным горлышком. Чтоб сделать глоток приходилось закидывать голову назад. Это было делать неудобно, поэтому можно было растянуть сок на целый вечер.

— Когда теряешь руку или ногу, то максимум, что можешь получить — это крюк или деревяшку. Никто не хочет так жить. А лианы что-то меняют в теле. Потерянная конечность тут же вырастает.

— Тут же?

— Ну через какое-то время, — ответил Лешка.

— И у тебя есть такая же возможность?

— Угу. У всех.

— Это интереснее, чем регенерация у волхов.

— Да. Поэтому нас с радостью берут работать на завод и на корабли.

— Там говорят много травм.

— Угу. На той неделе пришлось руку отращивать вот отсюда, — сказал Лешка, показывая где-то между локтя и запястья.

— Жуть.

— Нормально. Это наша жизнь, — ответил Лешка.

— А мороз? Снег?

— Не переносим никак. Но за все надо платить. Вот я сижу и думаю, а когда ты платить начнешь по счетам? — покосился он на меня.

— Обойдешься общением.

— Мы так не договаривались, — возразил он. Я на него покосилась. Лешка замолчал.

— Куда сегодня пойдем? — спросила я.