— Перемены — это прогресс, — пытался объяснить он. Но, к его негодованию, прогресс был той концепцией, которую они оказались не в состоянии понять.
Он пошел в хижину Марими и снова спросил ее, может ли она освободиться от своего обета.
Она сказала:
— В твоей земле есть женщины, посвятившие себя и свое целомудрие богам?
— Да, монахини.
— И если ты возжелаешь одну из них, то станешь ли убеждать ее отказаться от своих клятв?
Он взял ее за плечи.
— Марими, безбрачие — это обычай, придуманный людьми, а не Богом!
— Ты разговариваешь со своим богом?
Он опустил руки.
— Я даже не верю в него.
Она прикоснулась к золотому распятию на его шее.
— А этот человек, Иисус. Ты веришь в него?
— Иисус — это миф. Бог — это миф.
Черные глаза Марими наполнила печаль, пока она смотрела на него в этот долгий горестный момент. Болезнь, подтачивавшая душу Годфредо, не являлась для нее тайной: ему надо было во что-то верить.
Два дня они возвращались по древней звериной тропе от смоляных ям обратно в каньон Топаангна. Выйдя к горам, Годфредо и Марими пошли по тропинке, пролегавшей среди зарослей смородины и дикой сирени. Там они набрели на поляну, где увидели самку койота, исполнявшую безумный танец: она ложилась на землю, задрав морду, потом внезапно подпрыгивала, щелкала челюстями, приземлялась и принималась быстро зарываться в песок. Она повторяла свои прыжки снова и снова, и Годфредо попятился, испугавшись, что они наткнулись на взбесившуюся собаку. Но Марими рассмеялась, сказав, что койот всего лишь охотится за дождевыми жуками. Ее народ называл койота обманщиком, потому что он умел лежать и притворяться мертвым, чтобы подманить к себе грифов, а потом хватал их и съедал.
Когда они подошли к пещере в небольшом каньоне, Марими остановилась и сказала:
— В эту пещеру никому нельзя входить, кроме меня и других шаманов. Этот закон распространяется на всех топаа и членов других племен. Но ты отличаешься от нас, твои предки живут далеко отсюда, и я думаю, Годфредо, что с твоими очками, которые позволяют тебе увидеть вещи, недоступные другим, и могут чудесным образом вызывать огонь, ты смог бы стать шаманом в своем мире. Поэтому ты не нарушишь табу, если войдешь в эту священную пещеру.
Ведя его за собой, она перешла на почтительный шепот.
— Наша Первая Мать покоится здесь.