После короткого, несколько сумбурного рассказа стало ясно, что полковник сумел проиграть свою зарплату за полгода вперед. Оставив в клубе все наличные деньги, что были при нем, он написал расписку, что выплатит карточный долг в течение десяти дней.

– В чем проблема, Вилли? У тебя сейчас на швейцарском счету лежит в десять раз больше денег.

– Да. Да! Но эта жирная свинья посмеялась надо мной! Этот спесивый индюк Рольф заявил во всеуслышание, что я его личный кошелек! Он еще…

– Кто такой Рольф?

– Это страшный человек, Алекс. Такой убьет и глазом не моргнет. Слышал, как он как-то хвалился, что его французское Сопротивление к смерти приговорило, а он не испугался и продолжал выполнять свою работу. Смеялся, что не одну дюжину лягушатников на корм лягушкам и ракам отправил. Сволочь!

– Ну, посмеялся. И что? А ты над ним посмейся.

– Ага! Посмеешься над ним! Ты его не видел. Сам здоровый, а глаза, когда выпьет, бешеными становятся. И руки толстые и волосатые, словно у гориллы. К тому же он состоит в личной охране Розенберга.

– Тогда не ходи в клуб.

– Не пойду! Долг отдам, и всё! Всё! С игрой покончено! А Рольф пусть идет в ад! Чтоб его поезд с рельс сошел!

– Поезд?

– Да, поезд! Эта свинья в последнее время зачастила в Швейцарию. Он, видите ли, теперь дипломатический курьер! Ха-ха-ха! Тупой мужлан! Скотина!

– Зачем?

– А ты как думаешь? – рассмеялся искусствовед и потыкал пальцем в потолок. – От них возит. Они тоже понимают, что скоро бежать, а там деньги нужны. И хорошие деньги!

Я задумался.

«Курьер с ценным грузом? Да это то, что надо! Небольшой объем означает только одно: валюта».

Вилли тем временем влил в себя содержимое стакана и налил еще. Лицо немца стало краснеть, а глаза осоловели.

– Если ты знаешь, когда он поедет, то бомбу под поезд сунь. Бах! И нет твоего врага, – плоско пошутил я.

– Завтра. Завтра едет! Свинья! Ненавижу! И чего его французы не шлепнули?! Знаешь, мне как-то с ним пришлось однажды ехать. Так вот…

– Ты тоже, что ли, курьер?

– Нет! Я сам по себе ехал. По своим делам. Иду к своему вагону, а он на перроне стоит, а вокруг него охрана. Бросил тогда на меня взгляд и сделал вид, что не узнал! Сволочь!