В ходе Большой чистки многие их товарищи, обвиненные в троцкизме, бесследно исчезли. А год назад Сталин заключил альянс, потрясший коммунистов всего мира: он договорился с Гитлером и подписал пакт Молотова – Риббентропа. Когда Германия и СССР вторглись в Польшу, небольшое сообщество эмигрантов в Москве взбудоражили страшные слухи о том, что НКВД передает немецких и австрийских коммунистов в руки гестапо. (Хотя этой информации не было в советских газетах, слухи оказались правдой.) Теперь политические беженцы из Восточной и Центральной Европы шепотом обсуждали, доживут ли они до осени.
Но следующей жертвой советских спецслужб стал не европеец, а американец. Член Коминтерна Исайя Оггинс был арестован в Москве и получил восемь лет ГУЛАГа «за распространение антисоветской пропаганды». Его отправили в лагерь под Норильском, почти в 3000 километров от Москвы, за полярный круг. Также ходили слухи, что Центр пытался отозвать в Москву Якова Голоса, но тот благоразумно отказался возвращаться в СССР. Начиная с 1940 г. Лубянка уделяла все больше внимания американцам и США.
Одной из причин стала война. «Мы пришли к выводу, что нам необходимо знать намерения американцев, поскольку участие Америки в войне против Гитлера будет иметь решающее значение»[64], – вспоминал один из генералов советской разведки.
Второй причиной по-прежнему оставались троцкисты. В январе 1941 г. московский Центр направил главе советской резидентуры в Нью-Йорке секретную телеграмму: «Мы согласны с Вами о необходимости активизировать борьбу с троцкистами, используя разброд среди троцкистов после смерти "Старика", отход многих от них, и наличие неуверенности и разочарования в их среде»[65].
Шпионаж в Соединенных Штатах постепенно выходил на первый план, и Центру не нравилось, как там шла работа. Другая шифровка 1941 г. звучит как выговор руководителю нью-йоркской резидентуры: «Мы неоднократно писали вам о необходимости серьезно заняться разработкой белогвардейских и националистических организаций, однако до сих пор не имеем от вас никаких сообщений и никаких конкретных предложений»[66]. Москва никогда не забывала старых врагов.
Пока Вторая мировая война набирала обороты, Сталин требовал от своих спецслужб активизироваться в Соединенных Штатах. Московский Центр остро нуждался в людях на месте.
22 июня 1941 г. Германия напала на СССР. Эйтингон, находившийся в Москве, сразу получил новое задание, и оно как нельзя лучше соответствовало его характеру: заняться организацией диверсий в тылу немецких войск. Проще говоря, он должен был организовать партизанскую войну на оккупированных территориях.
12 октября немцы взяли Калугу, и Госкомитет по обороне приказал эвакуировать 500 заводов из Москвы, которую уже два дня активно минировали. Зарубину позвонил шеф внешней разведки и сообщил, что сегодня вечером их вдвоем вызывают к Сталину. Они поспешили в Кремль. Сталин сказал Зарубину, что тот назначен ответственным за координацию разведывательной работы в Соединенных Штатах: Зарубину предстояло стать новым руководителем легальной резидентуры в Америке.
20 октября Зарубин и его жена Лиза Горская отбыли из Москвы. Они добрались на поезде до Узбекистана, затем на самолете до Гонконга, оттуда до Манилы, где сели на американский пассажирский пароход, направлявшийся в Сан-Франциско. В рождественские дни 1941 г. они прибыли в Калифорнию. Семья советских шпионов пересекла страну и вскоре благополучно обосновалась на Восточном побережье[67].
Утро 13 июня 1942 г. в Нью-Йорке выдалось ясным и солнечным. Сотни тысяч людей с бумажными флажками в руках стояли по обеим сторонам Пятой авеню от Вашингтон-сквер до 79-й улицы, приветствуя военный парад. Мимо них шли военные в зеленой форме, медсестры в белом и полицейские в черном. Проехала грузовая платформа – на ней возвышался гигантских размеров дракон с флагами Германии, Италии и Японии с надписью: «Военный монстр гитлеровской Оси». К концу дня полмиллиона человек прошли маршем по Нью-Йорку – это было крупнейшее в истории США шествие в поддержку войны[68].
К лету 1942 г. США и Советский Союз уже год как были военными союзниками, и шесть месяцев Америка направляла в СССР военные грузы по ленд-лизу через Тихий океан, Иран и Арктику. Но в тот чудесный июньский день мало кто из ньюйоркцев догадывался, что их патриотический парад проходил по кварталам, где была самая большая в Западном полушарии концентрация советских агентов.
В прямоугольнике между 12-й улицей и южной стороной Центрального парка располагалась штаб-квартира компартии США и редакция «Бюллетеня оппозиции» Троцкого, перебравшаяся сюда из Парижа в 1939 г. из-за войны; в высотном здании на углу 5-й авеню и 29-й улицы находилась контора Амторга – советской торговой организации, служившей традиционным прикрытием для разведки. Наконец, на 61-й улице стоял роскошный четырехэтажный особняк, арендованный Генеральным консульством СССР. В это здание регулярно приезжали агенты Москвы.
Советская разведка появилась в Нью-Йорке больше 20 лет назад. После Октябрьской революции президент Вудро Вильсон не хотел официально признать правительство большевиков и, как следствие, передать им российскую дипломатическую собственность в Вашингтоне. Тем не менее он разрешил Советам открыть представительство в Нью-Йорке на 40-й улице в Уорлд-Тауэр – небоскребе в готическом стиле в центре города. (По иронии судьбы во время Первой мировой войны в этом здании располагались офисы кинокомпаний, снимавших военную пропаганду.) В начале 1919 г. четвертый и пятый этажи здания арендовало Советское бюро, чьей миссией было якобы налаживание торговых связей между Америкой и новым большевистским государством. Бюро прекратило работать уже через несколько месяцев, когда американская полиция пришла с обыском в поисках доказательств его подрывной деятельности, выслала его руководителя и закрыла представительство. Несмотря на неудачное начало, сотрудники бюро успели создать в Нью-Йорке ряд просоветских организаций, которые занимались самой разнообразной деятельностью – от сбора пожертвований и публикации пропагандистских журналов до установления коммерческих связей с СССР и помощи эмигрантам, решившим вернуться в Советскую Россию. И, разумеется, все эти организации служили прекрасным прикрытием для разведки.
К началу 1940-х гг. в Соединенных Штатах уже существовала разветвленная сеть советских агентов. Для ее создания использовалась отлаженная и эффективная схема: сначала Эрл Браудер, глава компартии США, находил потенциальных кандидатов в агенты среди самых способных коммунистов и им сочувствующих. Затем их вербовал и использовал заместитель Браудера, ветеран Коминтерна Яков Голос.
Голос больше десяти лет владел туристическим агентством World Tourists, через которое он отправлял американских добровольцев на Гражданскую войну в Испанию и помогал советским нелегалам получать легальные американские паспорта. Благодаря одной остроумной схеме ему удавалось доставать подлинные свидетельства о рождении и о натурализации.
Советская разведка не скупилась. Контора Голоса размещалась в знаменитом Флэтайрон-билдинг – треугольном небоскребе, похожем на утюг, который и сегодня рассекает Бродвей и 5-ю авеню. Шпионская сеть Голоса насчитывала десятки агентов, многие из которых занимали весьма ответственные посты. У него были свои люди в Совете по экономической войне, которые координировали меры по подрыву экономики Третьего рейха; в аппарате начальника штаба ВВС Армии США; в Министерстве финансов США и многих других ведомствах. Многие могли серьезно повлиять на ход истории. Взять, например, радиоинженера Юлиуса Розенберга, руководившего одной из групп агентов Голоса: через десять лет его имя узнает весь мир, когда он вместе с женой будет приговорен к казни на электрическом стуле за передачу СССР секретов атомной бомбы. Многие из этих агентов были идеалистами, уверенными, что помогают компартии США. Они не подозревали, что в действительности работают на советскую разведку.
Голос вербовал агентов и в Социалистической рабочей партии Троцкого. Руби Вейл, которая свела будущего убийцу Троцкого с Сильвией, была всего лишь одной из них.
А пока советские войска сражались с немцами, прирожденный вербовщик Голос увидел новые возможности – он решил заняться белоэмигрантами. Он рассказывал им, и это было правдой, что в 1936 г. отправил свою жену и сына в Москву, а когда началась война, настоял на том, чтобы сын вступил в Красную армию (тот был ранен под Ленинградом). Голос пытался убедить белоэмигрантов сделать то же самое – отправить своих сыновей сражаться в России. Это была новая националистическая тактика. Теперь не имело значения, говорил Голос, что когда-то они были идеологическими врагами, – в конце концов, все они были русскими, и их долг состоял в том, чтобы помочь защитить родину от захватчика. Некоторые белоэмигранты откликнулись и отправили своих сыновей в СССР – что обеспечило советскую разведку новыми заложниками[69].
Помимо сети Голоса в Нью-Йорке существовало еще несколько шпионских сетей, работавших на СССР. Одни действовали успешно, другие не слишком. В двух шагах от Флэтайрон-билдинг, в доме, где находилась квартира Голоса, располагался офис скромной фирмы Raven Electric. Ее владелец, русский эмигрант, часто посещал World Tourists[70].
На него с недавних пор работал 26-летний инженер Raven Electric Жорж Коваль. Родом из Айовы, он легко вписался в нью-йоркскую жизнь. Худощавый, с тонкими чертами лица и в круглых очках, симпатичный молодой человек был поклонником Уолта Уитмена, отличным теннисистом и любителем женщин. Новые знакомые Жоржа не знали, что в 1932 г. он и вся его семья – мать, отец и два брата – переехали из Айовы в Советский Союз, поверив в обещания ИКОР (Idishe Kolonizatsie Organizatsie in Rusland) – Организации помощи еврейскому землеустройству в СССР. Жорж, которому на тот момент было чуть больше двадцати лет, изучал химию в московском институте, в 1939 г. получил диплом и собирался заняться наукой. Но в его планы вмешалась советская военная разведка, которой срочно требовалось получить доступ к программе США по созданию боевых отравляющих веществ. Американский гражданин с химическим образованием как нельзя лучше подходил для этой работы. Спецслужбы не оставили Ковалю выбора: они обнаружили буржуазное происхождение жены Коваля и в любой момент могли отправить молодую женщину в тюрьму[71]. После курса интенсивной подготовки Коваль вернулся в США, достал свой старый американский паспорт и устроился инженером в фирму советского агента в Нью-Йорке, в то время как его жена и семья остались в СССР как заложники.