— Нет, Андрей больше европеец, хотя родился в Сан-Франциско.
— Чем он занимается?
— Финансами, вместе с отцом. (Муж Наталии Макаровой, Эдвард Каркар, был крупным бизнесменом; он умер в 2013 году. —
— В балет не хотели сына отдать?
— А он и не стремился. Хотя у него подъем очень высокий, в отца, это у меня там ничего нет… Сын очень увлечен айкидо — спортом, но более духовным.
— Наташа, это правда, что крестная вашего сына — Жаклин Кеннеди?
— Совершенная правда.
— Вы дружили?
— Виделись на гала-вечерах. На одном из них мы сидели рядом, в ложе. У меня только родился сын. Она говорит: «Ну как, что?» Я отвечаю: «Вот, крестить будем скоро». Она: «Неужели?!» И такими восторженными глазами на меня смотрит. А я шутя говорю: «Хотите быть крестной матерью?» — «Да, yes, very well!» Так и получилось.
— Жаклин Кеннеди — крестная, свидетель на вашей свадьбе — Михаил Барышников…
— Да, на венчании он корону держал над моей головой.
— Вы и в России были близкими друзьями?
— В России как раз и подружились. Вместе танцевали в балете «Горянка». Я его привела в американский балетный театр. Уговорила моего партнера по «Жизели» отдать этот спектакль Барышникову, иначе ему пришлось бы долго ждать следующего случая, чтобы заявить о себе. И мы станцевали «Жизель» вместе. Барышников, конечно, состоялся бы и без меня. Но с моей помощью это произошло быстрее.
— Барышников сразу адаптировался в Америке?
— Быстрее всех, по-моему. Он бо́льший американец, чем сами американцы.
— А кто вам ближе по духу — Нуреев или Барышников?
— Барышников. С Нуреевым было очень сложно. У него характер зверский. На сцене всё это, конечно, забывалось. Когда он в «Ромео и Джульетте» запрыгивал, как дикое животное, на катафалк, где я лежала, то был великолепен!
— У Нуреева «зверский» характер, но и вы, как я понимаю, не сахар.
— Я не могу себя анализировать. Я разная. Могу быть такой, а на другой день чувствую себя совершенно иначе, веду себя и соображаю по-другому.
— Скажите, когда вы поняли, что пришло время остановиться? Когда сказали себе: хватит танцевать?