Сяоюнь пододвинула стол, встала на него и осторожно стащила тяжелую коробку. Крышку покрывал тонкий слой пыли. Похоже, коробка долго пролежала на одном месте.

Сяоюнь приподняла крышку, и первое, что ей бросилось в глаза, была старая фотокарточка папы.

Затем она увидела грамоты, безделушки, фотографии с дедушкой и бабушкой с папиной стороны, диплом… Все эти вещи так или иначе были связаны с ее отцом.

Сяоюнь поспешила слезть со стола и понесла коробку к дивану, чтобы хорошенько рассмотреть ее содержимое. Папы уже давно не стало, но Сяоюнь почему-то особенно ясно помнила, как они вместе проводили время, когда она была маленькой.

Папины часы, ручки, обручальные кольца родителей…

Может быть, потерянный браслет с белой птичкой она найдет здесь? Подарок от папы. И после аварии Сяоюнь все никак не могла найти браслет. А искала она долго.

Сяоюнь вытащила из коробки все вещи, но того, что ей больше всего хотелось там найти, она не обнаружила.

Наверно, браслет в самом деле потерялся после аварии.

Украшения не было. Пришлось заново сложить все в коробку. Перед тем как поставить ее обратно, Сяоюнь еще раз оглядела все вещицы – словно маленькая девочка, у которой глаза разбегаются в кондитерской лавке. Только наглядевшись вдоволь, она нехотя закрыла коробку.

Больше всего Сяоюнь жалела, что у нее не получилось узнать о папе хоть чуточку больше. Она могла только воображать себе, каким тот мог быть при жизни. Но фантазии оставались фантазиями. Пустые мечты никак не могли заполнить огромную, зияющую прямо в центре их семьи дыру.

Что было бы, если бы папа все еще был с ними? Остались бы они в Малайзии?

Точно, Малайзия! Сяоюнь вдруг вспомнила, что бывала на изумрудно-зеленых полях, где выращивали чай. Нагорье Камерона[3], вот как называлось это место.

Там было – что необычно для тропической страны – прохладно и приятно. Каждые каникулы Сяоюнь уговаривала папу свозить ее туда. На нагорье вел длинный-предлинный серпантин, с самой верхней точки которого открывались незабываемые виды на округу. Сяоюнь ощутила, как свежий ветерок обнимает ее за плечи. И перед глазами развернулись бесконечные террасы душистого чая, бескрайний небосклон и безграничные горы…

– Сяоюнь…

Сяоюнь услышала, как кто-то издалека зовет ее.

– Лифань? – Она развернулась, но все, что увидела вокруг, – одни сочно-зеленые чайные заросли.

– Я здесь…

На этот раз Сяоюнь была уверена – голос точно принадлежал Лифаню. Но сколько она ни поворачивалась кругом, его нигде не было видно.

– …Горе ты луковое, куда идешь? Стой на месте!

Взгляд Лифаня носился по полям, но одно становилось очевидно: людей здесь не было. И все же он смущался их громких криков. Привлекать к себе внимание посторонних ему не хотелось.