— Роуч, вы что, намерены пререкаться со мной? Для профессионала моего ранга, магистра социальной антропологии, ситуация ясна, как божий день. Проста и физически омерзительна. Я надеюсь, что вы признаете авторитетность моего суждения.
Оливер отвел глаза. Время споров прошло.
— Конечно, мистер Ларкин.
По собственному горькому опыту он знал: нет ничего более бесполезного, чем перечить Ларкину.
Они с трудом пробирались через окружающие деревню бурые мусорные барханы, в которые после каждого шага глубоко погружались ботинки. Оливер, упакованный в плотный защитный костюм, обливался потом.
Но инженерные корабли были уже недалеко. Вокруг них шла сборка сложной механики. Гусеничная техника с дистанционным управлением и саморазвертывающимся оборудованием выгружалась и монтировала еще более сложные системы. За бульдозерами следовали передвижные огнеметы, запекая коркой свежеразровненную грязь и вздымая облака пара и дыма. В воздухе висели скрежет, грохот и гудение техники. Несколько человек в белых комбинезонах следили за ходом работ.
Нижняя секция решетчатой вышки устанавливалась в исходное положение как раз на глазах Ларкина и Оливера. Роботы готовили мощное бурильное и взрывное оборудование. Силовые кабели змеились по изборожденной гусеничными траками земле. Вокруг сновали подвижные аппараты, их гусеницы крутились, разбрызгивая по сторонам липкую грязь. Панорама сборочных работ живо напомнила Оливеру полузатопленное поле битвы.
Он разглядывал механизмы, проходя мимо них к кораблю, но не заметил ничего, что укрепило бы его подозрения. Если Ларкин и замышлял нечто иное, чем установка генератора гравитации, то в этом месте Оливер ключа к разгадке не нашел.
Они поднялись по пандусу корабля и прошли в открывшийся перед ними люк. Сбросив защитные костюмы, они направились в рубку, где их встретил капитан Стерилл.
Он носил шлем гильдии исследователей и выглядел воплощением силы и здоровья, словно сошел прямо с рекламного медицинского плаката. У него были ярко–синие глаза, густые брови, решительный рот и квадратный подбородок. Красивые черты лица говорили о дисциплинированности и мужестве.
Капитан пожал им руки. Оливер с удивлением отметил, какая вялое у него рукопожатие. И он все время нервозно посматривал через плечо.
Вскоре Оливер понял причину. В дальнем конце рубки на полу сбились в кучу три невообразимо грязных и оборванных старика. В рубке уже неприятно попахивало. В их лицах, донельзя заросших, проглядывало что–то вроде гордой надменности.
— Эти… люди появились здесь полтора часа назад, господин атторней, — сказал Стерилл с некоторой дрожью в высоком голосе. — Они, должно быть, приняли наши космические корабли за эти… мусорные контейнеры. Видимо, эти… э–э… люди живут на свалке.
Оливер заметил, что руки капитана дрожат. Он потел и нервно вытирал ладони о безукоризненно чистый комбинезон. Казалось, он полон дурных предчувствий, и Оливер понимал, почему. В нынешние времена всеобщей цивилизованности и комфортабельной жизни, в Солнечной Системе осталось немного неисследованных мест, избежавших окультуривания. Несомненно, капитан Стерилл впервые столкнулся с людьми не только нецивилизованными, но еще и грязными. И его это совсем не радовало.
— Вы можете что–нибудь… предпринять с этими… людьми? — обеспокоенно спросил он.
Ларкин осмотрел стариков, сморщив нос от отвращения.
— Я вынужден обратить особое внимание на этот случай, — сказал он. Старики, сидящие на полу скрестив ноги, вызывающе уставились на Ларкина. Через их дырявые лохмотья просвечивала черная от грязи кожа, обтягивающая их истощенные тела. Один из стариков плюнул на пол и вытер рот рукой.
Капитан Стерилл, содрогнувшись, повернулся к Ларкину.
— Я надеюсь, вы сможете удалить их. Они пытались утащить некоторые весьма ценные предметы оборудования. Они по–прежнему не понимают, что мы прилетели на их астероид для выполнения важной задачи. Такое впечатление, что они не из местной деревни. Мне кажется, они живут на пустырях.
— Вы уверены? — поинтересовался Ларкин.