Image Comics – это был панк иного рода. Компанию в 1991 году основала группа успешных и популярных художников – в том числе Тодд Макфарлейн, Джим Ли и Роб Лайфелд, – прославившихся на поприще работы в «Марвел», а затем уставших от того, как с ними обращаются в бухгалтерии, – и получилась отнюдь не постмодернистская саркастическая усмешка высоких искусств. Тусовка Image была как Ramones – сплошь великолепная самозабвенная невнятица. Комиксы их предназначались для скучающих циничных деток из Долины или пригородов Среднего Запада, постиронических Билла и Теда[224], десанта поколения Икс, которые выросли главным образом на «Звездных Войнах», MTV, «Макдональдсах», мош-питах и металле. И многое роднило Image с европейским хаусом. Image поступила с комиксами, как мош с танцами: ободрала все рюшечки – всю скукоту – и оставила лишь лобовую, громовую пульсацию ритма.

Художникам открылось, что они заработают вдесятеро больше, чем обычно получают за полосу, если станут продавать оригиналы страниц коллекционерам, и чем культовее страница, тем больше будет денег. Лучше всего шли полосные или разворотные изображения заглавного героя или команды. Такое же изображение нового персонажа или команды было немногим хуже – и даже лучше, если команда получила собственный спинофф. Вскоре комиксы Image стали напоминать каталоги пинапов. Роб Лайфелд особенно старательно развивал гиперактивный стиль повествования, при котором новую суперкоманду представляли чуть ли не на каждом втором развороте. Лайфелд и мальчики из Image генерировали новых персонажей без труда. Благоухающие поэзией имена героев и злодеев прошлого – Доктора и Профессоры, Девчонки и Мальчишки – уступили место другим именам, резче, с кровью выдранным как есть из попавшихся под руку словарей: мужчинам полагались «крутые» имена – Баррикада, Бригада, Удар, Магнум, Ловкач и Пульс, а женщин нарекали Мода, Зелот или Подиум.

Злодеям пришлось соперничать с героями за прозвища типа Мертвая Голова или Кровавая Стая. Супергерои Image предводительствовали ревущими ордами с застывшими эмалированными оскалами и глазами-щелочками. Снедаемые гневом, или горем, или гневом, или, скажем, горем, они топотали по невероятным ненатуралистичным художественным пейзажам, стероидно играя горами мускулов. Прямое копирование, невозможное в 1945 году, стало доходной бизнес-моделью. Все могли – и многие этим пользовались – создавать «аналоги» супергероев DC и «Марвел» в эрзац-«вселенных», под копирку срисованных со структурных элементов старых оригиналов. Супермен у Лайфелда мог стать Верховным, а у Джима Ли – Мистером Мажестиком. Чудо-Женщина у Ли стала боевой монашкой по имени Зелот, а у Лайфелда – принцессой Глори. Макфарлейн, к его чести, состряпал собственный стиль, смешав супергеройские комиксы с хоррором для целей межформатной эксплуатации, но многие другие довольствовались тем, что прилаживали испытанные концепты к новым именам и одевали персонажей в костюмы, перетянутые непонятной и бесполезной паутиной лямок, патронташей, пряжек, ремней и кожаных чулочных подвязок (на мужчинах). Так выглядел бы ремень Бэтмена, если б одичал и бесконтрольно разросся во все стороны.

Кое-что подкреплялось научно: художники Image прославились, работая над значимыми комиксами «Марвел», и читатели рассчитывали найти эти комиксы в конкретных предсказуемых местах на полках специализированных магазинов, так что отнюдь не случайно Тодд Макфарлейн первый свой проект после «Человека-Паука» назвал «Спауном». Он понимал, что читатели ищут его книгу в алфавитном каталоге, а по алфавиту «Spawn» идет раньше, чем «Spider-Man». Нарушить права на торговый знак «Х» Джим Ли не мог, но присоседился к нему на книжных полках, выпустив комикс «WildC.A.T.S.». Роб Лайфелд перешел от «X-Force» к «Youngblood». Художественное течение добивалось признания в литературных обозрениях, но законодатели вкусов в СМИ от него отмахивались – мол, мимолетное помешательство и дурновкусие. А Image плевать хотела, что думают о ней Айрис Мёрдок, Мартин Эмис или читатели воскресных приложений. Image пришли веселиться и зарабатывать – и зарабатывали столько, что хватало бесконечно играть на «Сега Мега-Драйве», валяться на пляжах, покупать тачки, трахать симпотных телочек и все такое. А затем можно и на покой. И если весь процесс займет каких-то несколько месяцев – тем лучше.

Альтернативные обложки нашли отклик на рынке спекулянтов. Под давлением коллекционеров, убежденных, что эти трешевые фольгированные альтернативы, выходившие тысячами, однажды с какого-то перепугу станут раритетами, цены ненадолго взлетели, и комиксовые лавки пережили бум, который очень ощутимо обогатил команду Image. Вычислив наименьший общий знаменатель, Image распознала и обеспечила предложением громадный новый рынок – скучающих подростков мужского пола, выросших на «Терминаторе», «Плейстейшн» и «Мега-Драйве» и предпочитавших серьезных героев боевиков в духе Арнольда Шварценеггера и Брюса Уиллиса.

Джим Ли впитал творчество Адамса и Бирна, а затем украсил романтический стиль собственными стальными завитушками. Мужчины у него были невозможно красивы, с высокими резкими скулами, пронзительными глазами и вечно небритые, как Клинт Иствуд. Женщины – сплошь супермодели с бесконечными ногами, неприкасаемо совершенные в блестящем макияже и почти отсутствующих нарядах. Ли окончил физический факультет Принстонского университета, и его серия «WildC.A.T.S.» строится как уравнение: неоднозначный лидер плюс здоровяк плюс мужчина с когтями плюс ледяная дева плюс пылкая сексуальная кошечка плюс физически неполноценный наставник равняется мегауспеху. Как будто кто-то где-то выдал нескольким разным людям конструктор супергеройской команды и всех попросил создать по чудовищу Франкенштейна. Ли разбогател сказочно. Сказочно разбогатели, конечно, все, но его мастерство, у которого и так был крепкий фундамент, выросло очень резко. И Ли был прирожденным бизнесменом. В 1998 году он продал DC свой отросток Image, импринт WildStorm Productions, а затем, в 2010 году, вместе с Дэном Дидио был повышен до соиздателя. Он вернулся к работе – участвовал в разработке компьютерной игры «DC Universe Online» нового поколения и рисовал дерзкий и спорный комикс Фрэнка Миллера «Все звезды. Бэтмен и Робин, Чудо-Мальчик», который вернул Бэтмену бодрящую дозу фарса и взбесил пуристов своим изображением ухмыляющегося Бэтмена, который орет такие, например, реплики: «ТЫ ЧТО, ТУПОЙ? УМСТВЕННО ОТСТАЛЫЙ, Я НЕ ПОНЯЛ? Я, ПО-ТВОЕМУ, КТО? ДА Я, БЛИН, СУКА, БЭТМЕН!»

Лицом Image выступал Роб Лайфелд. Не отличник по физике, спору нет, однако по-своему ушлый деятель не хуже Ли, походивший на улыбчивого двенадцатилетнего калифорнийского серфера, выросшего на хлопьях с молоком. Таких людей должно звать Скок-Поскок или, скажем, Перец, но его звали Роб – тоже сойдет. Он носил бейсболку, наивно обожал треш-культуру и говорил за целое новое поколение американских детей. Не аутсайдеров, не панков, не хиппи или гиков – то было поколение Х, забытая демографическая группа, настолько обычные ребята, что отдельного движения не удостоились, настолько деполитизированные, что не составили ни одного манифеста. Грезя о могуществе, они воображали не социальную справедливость или утопическую реформу, а нигилистический бесцельный гедонизм или возмездие. Но, как вышло и со многими моими любимыми панк-группами, воодушевленный самоуверенный дилетантизм Лайфелда вдохновил целое поколение молодых художников. Если Робу сходили с рук почти не оригинальные персонажи, неаккуратная перекрестная штриховка, героические ноги, сходящиеся к крошечным ступням-отверткам, и многообразнейшие новые мышцы, которые он изобрел для одного лишь человеческого предплечья, – значит справится любой. Над ним насмехались, но за душой у него был собственный стиль.

Image обогатила Лайфелда, и он даже ненадолго прославился, снявшись в рекламе «ливайсов», поставленной Спайком Ли. Рисунки Лайфелда никогда не упускали случая нанести человеческому организму какое-нибудь новое затейливое увечье. Идеи у него рождались вторичные, предварительные исследования сводились к нулю, а видение было эксцентрично и до мелочей уникально. Лайфелд был суперзвездой. Если по сценарию требовалось появление группы нацистских ученых, он рисовал их современными людьми в современной одежде и детализировал фон, только если приходила охота набросать эскизную стену, экран или скалу. С его точки зрения, реалии описываемого периода лишь замусоривали очередную панель, на которой герой, стиснув зубы, проламывает окно под дождем неубедительных осколков, дабы распотрошить недругов, нареченных, допустим, Раздрором, Сечем или Убивцем.

Герои Image охотно и безжалостно убивали. Они понимали, что поколению X супербойскауты ни к чему. Эти постмиллеровские супергерои сорвались с цепи, им наконец разрешили лупить плохих парней по больным местам. Когда одаренный Джим Валентино явил миру пресного, вдохновленного Бэтменом Сумеречного Сокола, из общего ряда тот выбивался потому лишь, что был заражен СПИДом и владел фирменным методом борьбы с преступностью – переламывал хребет всякому никчемному бандиту, что имел несчастье перебежать ему дорожку. Британская молодежь праздновала падение Берлинской стены, танцуя под любой ритм и пульс, а американские дети инди раздраженно ежились посреди изобилия, мечтая о том, чтобы мир заключил некий невнятный суицидальный пакт, закрутил любовь с дробовиком. Молодых американцев среднего класса все больше завораживала кровавая жизнь безденежных гангстеров или киллеров, полицейских и солдат.