Но больше всего меня задевало то, что я могла вообще не получить ответа на свой вопрос. После того, как Расмус рассказал мне о том, что мой отец был жив в каком-то фантастическом мире, я не могла не ухватиться за эту идею. Я не верила в Страну мертвых, хотя мой отец и был могущественным шаманом, но часть меня надеялась, что Расмус хотя бы наполовину прав. Что мой отец жив и находится где-то, и что рано или поздно он объявится.

Но ведь именно так всегда думают люди, когда умирают их близкие? Они думают, что это временно. Что они в другой комнате, или на работе, или уехали в отпуск. Что они просто ушли и когда-нибудь вернутся. Может быть, именно так ты и проживаешь смерть, убеждая себя, что твой отец ответит на звонок, а если не ответит, то скоро перезвонит. И вот так, глубоко в своих мыслях, в глубине души, ты просто ждёшь. Ждёшь, что твои близкие вернутся, и жизнь снова станет обычной. Мысль о том, что они никогда не вернутся… более чем невыносима. Она противоречит всему, что ты когда-либо знал.

Мой отец был константой моей жизни, даже когда был далеко. Он существовал всегда. И я знала только это. И принимала только это. Никто никогда не исчезал для меня с лица земли, люди всегда возвращались, так или иначе.

«Но, наверное, не в этот раз», — подумала я.

Я закрыла глаза, и из них потекли слёзы.

Я не знала, из-за еды ли, всего этого стресса, свежего воздуха или покачивания саней, но я как будто слегка задремала. Когда я очнулась, сани остановились, и я ожидала, что мы окажемся на парковке торгового центра или что-то типа того.

Но мы всё ещё были в лесу.

Я огляделась, и увидела, что Расмус вылез из саней и потрепал оленя, который фыркал, топал копытами и выглядел беспокойно.

— Что происходит? — спросила я.

— Дальше нам придётся пойти пешком, — сказал мне Расмус.

Он протянул руку, достал из саней рюкзак, надел его поверх своего пальто и подал мне руку.

— Что? Почему? Где мы?

— Мы там, куда Суло уже не пойдёт.

— Как далеко находится полицейский участок? — спросила я.

— Нам нужно немного пройтись, — сказал он, сделав нетерпеливый жест рукой.

Я вздохнула и позволила ему помочь мне спуститься с саней.

Опустившись на землю, я ахнула, увидев то, что находилось у меня перед глазами.

Я оказалась в картине своего отца. Я не увидела знака, но увидела заледеневшую голубую реку, берущую своё начало от замерзшего водопада на некотором расстоянии от нас. Он был не менее пятнадцати метров в высоту, и каскадом ниспадал со скалы, усеянной мёртвыми деревьями.

— Отец нарисовал это, — прошептала я в благоговении.

— Да, я знаю.