– Сегодня же на складе надо запоры поменять... – деловито заговорила я. – Этот парень хоть и говорил, что снял слепок только с одного ключа, но мне в это дело плохо верится. Наверняка успел сделать слепки и с кое-каких иных ключей. Не стоит рисковать, потому сейчас же займись делом: найди хорошего мастера, чтоб умел делать и ставить сложные замки... Ну, не мне тебя учить.

– Хозяйка, я...

– Вархол, думаю, ты уже и сам все понял, и второй раз подобное не повторится. На первый раз, как говорится, замнем для ясности. Ошибиться может каждый, но не стоит делать это вновь и вновь. Не хочу повторять тебе прописные истины, но не зря говорят: дружба дружбой, а денежки врозь. Лучше скажи, что это за парень такой?

– Я думал, он мой друг... – кажется, у Вархола отлегло от сердца, ведь ругаться я не стала. – Вернее, мы всегда дружили. Но мне сейчас кажется, что это было давно. Чем он сейчас занимается – не знаю, на все мои вопросы отделывается шутками – дескать, берусь за то и за се, но на жизнь хватает! Конечно, поговаривают, что Тамург общается с теми, кто, скажем так, занимается не совсем чистыми делами, только он сам от таких разговоров отмахивается. А вот с невестой у них, и верно, большая любовь, только вот родителям невесты будущий зять никак не нравится. Лично я в толк не возьму, каким образом Тамург с невестой сумели уломать родителей, чтоб те согласились на свадьбу, но если свадьба отменится, отец с матерью будут рады-радешеньки.

– Поняла... – а сама тем временем смотрела на Коннела, и того связанного парня, который все еще что-то негромко говорил на ухо моему разлюбезному супругу. Уж не знаю, что там сообщает парень, но Коннел чуть нахмурился, а это означает лишь то, что парень, и верно, говорит что-то стоящее.

– Ну, чего скажете?.. – Тамург откинулся на спинку стула, насколько ему позволяли это связанные руки.

– Посмотрим... – Коннел немного призадумался. Я имею представление, как ведет себя мой муж в той или иной ситуации, и потому вижу, что, несмотря на внешнее спокойствие, сообщение парня его явно заинтересовало. Видимо, придя к какому-то решению, Коннел заговорил:

– Сейчас ты пойдешь со мной...

– Э, нет!.. – замотал головой Тамург. – Я вам сказал все, что знаю, а с остальным вы сами разбирайтесь. Говорю же: не хочу засвечиваться, ведь если только я куда-то сунусь с вами – меня враз срисуют!

– Что ж, надеюсь, ты меня не обманываешь.

– Я, между прочим, своей головой рискую!.. – возмутился парень.

– Думаю, его можно отпустить... – повернулся ко мне Коннел.

– Хм...

– Если его сведения верны, то они, и верно, стоят этих денег.

– Ну, если так... – протянула я, но муж меня перебил.

– Именно так. В общем, так: парня развяжите, пусть идет домой, но чтоб оттуда – ни ногой. Ты меня понял?

– Конечно! Кто ж враг сам себе?! – судя по облегченному вздоху Тамурга, этот парень, похоже, решил, что все плохое для него осталось позади.

Лично у меня было другое мнение, а именно – от этого незадачливого воришки можно ожидать что угодно, но раз Коннел решил его отпустить, то так тому и быть. Что именно мужу поведал этот парень – не мое дело, но если Коннел позже расскажет, в чем там дело – хорошо, а если промолчит, тоже спокойно переживу. Своих забот хватает, нечего чужими озадачиваться.

Прошло дней десять. Коннел мне пока что ничего не рассказал о том, что за сведения были оценены Тамургом в пятьдесят золотых. Впрочем, в данном случае меня в первую очередь интересует покрытие убытков, а уж никак не сведения, относящиеся к интересам представителя власти. Ладно, подожду еще немного, а там или снова Тамурга трясти начну, или на таможню заявлюсь – а что такого, у меня в графе «продажа кимерского вина» стоит не та цифра, на которую я вполне обоснованно рассчитывала, и раз такое дело, то пусть таможня эту разницу и покрывает.

Сегодня свекровь, забрав детишек, уехала с ними к младшему сыну. Конечно, она сделала это с самыми благими целями – пусть малыши побудут на природе, в лесу, только вот наш дом без детей сразу стал пустым. Нам с Коннелом не хватало их громких голосов, смеха, бесконечного шума... Вроде все хорошо, а на сердце чуть неспокойно.