Слезы текли по ее щекам, и сквозь рыдания она молила:
— Я прошу у Тебя прощенья за то зло, которое я свершила не ведая. Боженька, прости меня. Ты должен дать мне ответ! Господи, яви Твою милость! Пожалуйста, дай мне мужества!
Она вспомнила, что нужно делать, когда тебе нужен Его совет и утешение. Она быстро вытерла глаза, взяла Библию в левую руку и поместила большой палец правой руки на корешок закрытой книги. А потом распахнула книгу там, куда попал палец, провела пальцем по странице и остановилась наугад. Потом села, прикрыла глаза, но не убирала палец со Священного Писания. Сейчас Он будет говорить. Сейчас Он откроет ей свою благую весть — ту самую, на которой Он остановил ее палец.
— Господи, не покинь меня.
Ей было очень страшно. Немного утешения — это все, что ей нужно, пусть слабый знак того, что ей не нужно бояться, что прощение возможно. И что, когда все закончится, Он будет на ее стороне и что она искупит свои грехи. Глубоко вздохнув, она надела очки и посмотрела на раскрытую страницу.
Но, прочитав, она поняла, что страх, охвативший ее сейчас, будет ждать ее и там.
Когда она читала, руки у нее дрожали.
«Вот конец тебе, и пошлю на тебя гнев Мой, и буду судить тебя по путям твоим, и возложу на тебя все мерзости твои. И не пощадит тебя око Мое, и не помилую, и воздам тебе по путям твоим, и мерзости твои с тобою будут, и узнаете, что Я Господь».
Страх не давал ей дышать.
Она получила ответ.
Он ответил.
31
Ей ничего не снилось. Бескрайняя пустота. И раздражающий звук где-то на заднем плане. Он был упорным и требовал ее внимания. Ей хотелось, чтобы этот звук прекратился. Она должна была заставить его умолкнуть.
— Алло?
— Моника Лундваль?
Она все еще не понимала, где она, и не могла ответить. Попыталась открыть глаза, но это ей не удалось, и тогда она крепче сжала в руках телефонную трубку, словно пытаясь удостовериться в реальности происходящего. Она не могла сосредоточиться, но это состояние не было неприятным. Ее голова по-прежнему лежала на подушке, и во время непродолжительной паузы Монике даже удалось снова на мгновение погрузиться в сон. Но потом в трубке снова раздались слова:
— Алло? Это Моника Лундваль?
— Да.
В этом она, по крайней мере, была уверена.
— Это Май-Бритт Петерссон. Мне нужно поговорить с вами.