Она услышала собственный голос:

— Почему от нас ушел отец?

Согнутая спина матери вздрогнула. Руки замерли.

— Почему ты спрашиваешь об этом?

Тяжелые, глухие удары сердца.

— Потому что хочу знать. Я всегда об этом думала, но мне не приходило в голову об этом спросить.

Пальцы матери снова пришли в движение, начав приминать землю вокруг белого вереска.

— А сейчас почему пришло?

Она даже слышала, как внутри у нее все взорвалось. Нарастающий шум в ушах — и ярость, которую она так долго пыталась сдерживать, завладела ею без остатка. Слова, их очень много, они рвутся наружу, она должна их сказать.

— Разве это имеет какое-нибудь значение? Не знаю, почему я не спросила двадцать лет назад, но что с того — ответ ведь уже не изменится, да?

Мать поднялась с колен, медленно и аккуратно сложила газету, которую подстилала на землю.

— Что-нибудь случилось?

— Что ты имеешь в виду?

Почему у тебя такой неприятный тон?

Неприятный тон? Неприятный тон! Женщина тридцати восьми лет набралась храбрости спросить, почему у нее никогда не было отца. Внутреннее напряжение, которое она при этом ощущала, отчасти повлияло на интонацию. Разумеется, мать немедленно предъявила претензию — ей не понравился тон.

— Почему бы тебе не спросить у него самого?

Она физически почувствовала, как у нее вспыхнули щеки.

— Потому что я его не знаю! Не имею ни малейшего представления, где он, черт возьми, живет! А еще потому, что ты ни разу даже не пыталась помочь мне встретиться с ним. Наоборот — я помню, как ты рассердилась, когда я сказала, что написала ему письмо.

Ей было трудно определить, что именно она прочитала в глазах матери. Раньше они никогда не приближались к этой теме, и, разумеется, Моника никогда не позволяла себе говорить подобным тоном. Никогда.

— То есть это я виновата в том, что он нас бросил и не захотел брать на себя ответственность? Ты это хочешь сказать? Это я во всем виновата? Твой отец был мерзавцем, который сделал мне ребенка, хоть сам он этого не хотел, а потом, когда он сделал мне второго, его это больше не устраивало. Он сбежал, когда ты еще не родилась. У меня уже был Лассе, а быть матерью-одиночкой с двумя детьми не всегда легко, впрочем, где тебе это понять, у тебя же нет детей.