«Все стращает меня, как дурака. Всем и всеми. Аж тошно стало. Так — не брехни, не ляпни, то — не утвори. Или учиться… хм-м… Это мне — молодому мужу! Знамо дело, чему научиться надо. Если б я дурной был, таких бы деньжищ в один день не заработал. И новый трактор не обещают дураку. За такое механиков всю зиму до ус-рачки поят. И председателя. Тут же — дарма! Уж не сбрехал ли недомерок?» — думал Кешка.

Он даже не услышал, как затормозила за его спиной почтовая машина и шофер предложил:

— Эй, полудурок, садись, подвезу! Заместо посылки с говном! Валяй в кузов! Че пехом прешь?

Кешка перевалился через борт на мешки с газетами и письмами. Через несколько минут он был в селе.

Полудурок, зайдя в контору, обнял Вальку за плечи и, чмокнув ее в щеку, вошел к председателю колхоза.

— Ты только что вернулся? Узнал про Витьку что-нибудь? Зачем вызывали? — забросал вопросами.

— Ничего не сказали про Ананьева. Спрашивали, как работали, давно ли с ним в напарниках? Как учил? Почему я к нему пошел, а не к другим?

— И что ты ответил? — перебил председатель.

— А так и сказал, как было, что другие меня не брали. Виктора отец умолил, упросил за меня. К тому ж, он из всех трактористов самый что ни на есть ломовой. Лучше и больше, чем он, никто не работал.

— Еще о чем спрашивали?

— Говорил ли он со мной о чем? Я и ответил, как на духу, что Ананьев в кабине, а я — на прицепе. С утра до ночи. Когда в парк вертались, не то болтать о чем, дай Бог ноги до дому дотащить. Когда учил на тракториста, все о работе. Про двигун, карбюратор, про плуги и бороны говорили. Да и много ль услышишь в кабине. От шума мозги наизнанку выворачиваются. Ни одной свободной минуты не было. Ложка из рук летела от усталости. Какие там разговоры? Дожить бы до утра. И так все время.

— А еще о чем спрашивали? — не унимался председатель.

— Больше все. Сказали, чтоб я, покуда, домой возвращался.

— Значит, еще вызовут. Давить станут. Говорил ли он с тобой про политику?

— Какая политика? Что мы смыслим в ней? На это умные головы иметь надо и время. А у нас ни того, ни другого не было. Про политику хорошо болтать, когда пузо полное и все в доме есть. И на столе, окромя картохи, лука и хлеба, еще бутылка стоит. И завтра на работу идти не надо.

— Это ты, полудурок, чекистам такое ляпал? — подскочил председатель.

— А че? Не так опять?

— Дубина! Кто это говорит в ЧК? Тебя могли там враз схомутать и в клетку! Чурбак с глазами и мозги твои — труха гнилая! Теперь о тебе начнут узнавать! Всех, кто тебя знает, — дергать. Уж лучше б ты молчал, полено безмозглое!

— Так а меня про политику не спрашивали. Это я вам сказал…

— Иди домой, пенек обглоданный! Вот чучело. Да ты не полудурок, ты целый дурак! — злился председатель.