— Предпочту быть в этом уверенной.

— Не собираюсь я ничего снимать. — пробурчал Гамул.

— Ты слишком стеснительный. Думаешь, ей нравятся застенчивые? — Лаура с улыбкой кивнула в сторону Лаи, которая как раз дотащила первую скамью и, понурив голову, отправилась за второй.

Нахмурившись, Гамул принялся аккуратно стягивать штаны, оберегая больную ногу. Происходящее явно доставляло Лауре удовольствие. Раньше она избегала открытого проявления эмоций, но сейчас жестокость читалась в каждом ее движении, в каждой мышце. Повлияли ли на нее три дня проверки, или Безликая всегда была такой?

Когда Ла застрелила Децима, в ее действиях был холодный расчет. Почему-то Фелу казалось, что в тот раз она переживала свой поступок, но откуда ему знать? Люди судят о других по себе и вкладывают в них те эмоции, которые переживали бы на их месте, а Фел… Фел даже не мог запомнить ее лицо.

Но, все-таки, Безликому хотелось верить, что Ла переживала. Что когда Гарт и Рил отправились на дно оврага, у нее просто не было другого выхода, что и тогда Ла винила себя. Похоже, Гней был прав. Депривационная навсегда оставляет свой отпечаток.

Дойдя до Гамула, Феликс помог тому стянуть брюки с щиколоток и крепко связал его голени, несколько раз проверив узел на прочность. Охранник поморщился от боли, но не произнес ни звука. Лая прошла мимо со второй скамьей, сосредоточенно пялясь в пустоту.

— Свяжи ему руки рубашкой и возвращайся. — сказала Лаура. — И займись окном.

Феликс подчинился. Помог Гамулу снять рубашку. С каждой секундой Безликому все сильнее казалось, что он тоже заложник, да и пистолет все еще находился у Лауры. Лая прошла мимо с третьей скамьей. У противоположной стены оставалось еще две, и, судя по ширине, их должно было хватить чтобы полностью забаррикадировать окно.

Обстановка стабилизировалась. Каждый понимал свою роль. Скрежет перетаскиваемых скамеек, злобное сопение Гамула и топот правой ноги Лауры слились в едином оркестре. Заслонившись скамьей от выстрелов, Феликс вертикально поставил ее перед окном под углом к стене, чтобы не словить вспышку. Отправился за следующей.

Впервые после депривационной у Феликса появилось время на то, чтобы покопаться в себе. До этого он либо спешил куда-то, либо слишком хотел спать. Но теперь, в ловушке, мысли наконец настигли его.

Когда Фел слышал, что отца собираются подставить, откуда он знал, что возле стола стоит Ишшай еще до того, как выглянул? И с каких пор он начал называть Ишшая по имени? Феликс точно не позволял себе такого до проверки. Чем больше он думал обо всем, тем больше противоречий находил. В какой момент этот клубок накопит критическую массу?

Феликс посмотрел на Лауру. Хотя девушка все еще прятала подбородок в воротнике, улыбка явно сошла с ее лица, оставив две тонкие полоски в носогубных складках. Взгляд стал колючим и напряженным. Возможно, не так уж и сильно она изменилась, просто раньше Фел отказывался замечать тревожные признаки.

Последняя скамья встала в ряд, оставив между собой и второй стеной не больше десяти сантиметров. Удовлетворенный качеством проделанной работы, Феликс развернулся и направился к Лауре. Та кивнула и зашагала к охраннику.

— Перевернись на живот! — скомандовала она.

— Это еще зачем?

— Кончай пререкаться и делай, что говорят.

Из ее голоса исчезла жестокая ухмылка. Напряженная Лаура нравилась Фелу гораздо больше, с ней он ощущал хотя бы какое-то родство. С ней его цели, возможно, совпадали.

Тяжело вздохнув, охранник перекатился на живот. Продолжая держать Гамула на прицеле, Лаура свободной рукой вытащила из сумки пистолет для вживления имплантов, и затылок Феликса застонал от воспоминаний. От извлечения Гамул охнул и дернулся, вынудив Лауру отскочить в сторону. Проходивший мимо Феликс подхватил Безликую под руки и помог устоять на ногах.

— Не своди с них глаз. — Ла встряхнула плечами, высвобождаясь из объятий и, нахмурившись, протянула Феликсу бластер.