В их мирке не было участи более позорной, чем участь замковой шлюхи. Даже спящие вместе со свиньями пастухи и то не были столь презираемы, как не сумевшие себя вовремя оградить своевременным замужеством падшие девушки. Несчастные даже в часовне, и то стояли не ближе предела, и к причастию допускались последними. А не оскорблял их, походя, только уж совсем ленивый.

Как и все девушки Хеленка, конечно же, грезила о другой судьбе. Вацлав собрал для любимой дочери вполне приличное приданое, да и конюший пани Анельки, ясноглазый веселый Карек давно обменивался с девушкой вполне понятными взглядами. И вот теперь этим незамысловатым мечтам о счастье пришел такой позорный конец. Было от чего проливать слезы!

- Не реви,- по своему истолковал её горе Збирайда,- знаю, что отец тебя баловал, поэтому не пошлю на тяжелую работу! Ну, разве только ночью будешь уставать...

Пан Ирджих был настолько уверен, что эта участь прельщает его новую холопку, что даже игриво ущипнул её за бедро, как бы предлагая порадоваться такому везению. Хеленка нервно вздрогнула, но кисло улыбнулась, шмыгнув носом.

- А что ты вообще делала в замке Лукаши?

- Помогала отцу вести хозяйственные книги, да хлопотала по хозяйству, ведь мать все время пропадает на замковой кухне.

- Вот как?! Что ж, и у меня тоже будешь помогать эконому, а то он стал слепой, как крот. Все забывает, или вообще путает местами, но зато помнит, сколько стоил овес ещё до рождества Христова!

Вечером, когда унылая Хеленка обосновалась в маленькой каморке под самой крышей, Збирайда зашел посмотреть, как она устроилась. Окинув взглядом узкую лавку с соломенным матрацем, недовольно покачал головой.

- Мы здесь не поместимся! Прикажу, чтобы тебя перевели поближе к моим покоям!

Нервы у девушки не выдержали, и она навзрыд зарыдала, без сил опустившись на скудное ложе. Сбывались её самые худшие опасения.

- Хватит ныть,- Збирайда прижал девушку к себе и неожиданно ласково поцеловал,- я хотел как лучше, но сделанного не воротишь! Наша дочь теперь будет там, а ты здесь, со мной. Разве это плохо?

Хеленка тоскливо замерла в его тесных объятиях.

- Я был сегодня у Лукаши, там праздник по поводу рождения наследницы - все веселятся и радуются! Я так был любезен со старой ведьмой Анелькой, так лебезил перед этой каргой, что она смягчилась и пригласила в крестные к нашей девочке. Но боюсь, - вздохнул барон,- как бы вслед за праздником у них не наступили черные дни - молодая пани Боженка очень плоха, вряд ли отойдет от родов.

- Как они её окрестили?

- Стефанией.

Збирайда оказался пророком. Молодая пани Лукаши, действительно, вскоре после крещения дочери умерла, пан Януш вновь уехал в Венгрию, а маленькая Стефка осталась с бабкой Анелькой.

Жизнь же Хеленки в замке барона неожиданно сложилась удачно.

Поначалу ей приходилось нелегко среди чужих, не жалующих её людей, но, к удивлению всех знавших ветреного пана, мимолетный каприз Збирайды обернулся крепкой привязанностью к юной холопке. Почему так произошло, он и сам, скорее всего, не знал. В делах любви никогда ничего нельзя сказать определенно, а тут и вовсе! Как случилось, что сдержанная, холодновато отстраненная девушка, в конце концов, прибрала к рукам такого сластолюбивого необузданного распутника, было тайной для всех окружающих. Он никогда её не обижал, за редким исключением, когда ему хотелось развлечься с другими девушками. Но, в основном, всегда делил постель с Хеленкой.

Положение любовницы настолько с годами окрепло, что иначе, чем за настоящую хозяйку замка её никто и не воспринимал, даже сыновья барона относились к ней с определенным уважением. Дочь Вацлава унаследовала его здравомыслящую голову, знала грамоту, и поэтому вскоре все немаленькое замковое хозяйство сосредоточилось в её разумных руках. Вот только детей ей больше Господь не дал, поэтому она с напряженным интересом следила за тем, как растет её маленькая дочка в соседнем замке. Если барон, как крестный отец, видел её часто, то она могла похвастаться только тем, что несколько раз, спрятавшись, наблюдала за ней издали. Девочка росла красивой и такой же белокурой, как и её мать.

Прошли годы.