Из темноты звучит еще один голос.
Не доктора.
И не ее собственный.
«Мисс? Вы в порядке, мисс?»
У голоса этого чужой, незнакомый выговор, грубый и гортанный по сравнению с произношением Тедди. Такой акцент она слышала уже не раз, с того времени как вернулась к жизни, – он, похоже, принадлежал американцу.
В окна поезда, громыхающего по незнакомой сельской местности, падали лучи света. Она – точнее, какая-то ее часть – неровной походкой шла по коридору несущегося вперед вагона, чувствуя при этом ту же неуверенность, как до этого на палубе корабля, когда пыталась устоять на ней.
Она каким-то образом разделилась, находясь в двух местах одновременно, и единственное, в чем она была абсолютно уверена, единственное, что она сейчас ощущала, была захлестывающая ее тошнота, да еще этот ужасный шум от грохочущих по рельсам металлических колес.
Голос Тедди продолжал звать ее, словно откуда-то издалека:
– Клеопатра!
В следующий момент она вдруг оказалась глядящей в стекло грохочущего поезда, в котором увидела не свое отражение, а лицо той женщины, которая уже являлась ранее в ее менее ярких видениях. Блондинка с бледной кожей, но черты лица смазаны и их трудно рассмотреть из-за фантастического пейзажа, мелькающего за окном вагона.
Голос блондинки она слышала так же отчетливо, как и слова молодого доктора, призывавшего ее успокоиться; незнакомая женщина была такой же реальной, как и прикосновение ладони Тедди – он прикрывал Клеопатре рот, чтобы унять ее полные страданий и боли крики.
11
– Мисс Паркер! – воскликнул проводник вагона. – С вами все в порядке?
Сибил успела схватиться за поручень в коридоре, прежде чем упасть на колени. Проводник подскочил к ней и поддержал за талию.
«Это просто сон, – вначале подумала Сибил. – Но ведь я не сплю. Среди бела дня, с открытыми глазами… И тем не менее это явилось мне с той же четкостью, как и в моих ночных кошмарах».
Она как раз возвращалась из вагона-ресторана в свое купе, когда в поезд ледяным порывом ворвался вихрь. Сначала она была уверена, что просто где-то случайно открылась дверь. Она хотела было позвать проводника, как внезапно до нее отчетливо донесся запах океана. И тут она заметила, что ее одежда даже не всколыхнулась от резкого потока воздуха, а сам этот морской ветер – всего лишь ее собственная иллюзия. Что же касается фирменного экспресса «Двадцатый век Лимитед», в котором она сейчас ехала, то он находился еще за много миль от побережья.
В этот момент она вдруг ощутила, что, кроме проводника, который поддерживал ее за талию, ее схватил за руку еще один находившийся рядом мужчина. И хотя в узком коридоре вагона просто не было места для троих, она отчетливо видела его. И это не был красавец-египтянин из ее снов.
У мужчины была белая кожа и выступающий волевой подбородок. Но выглядел он таким же напуганным, как и мистер Рамзи из ее страшного сна, сна, в котором она тянулась к нему своими высохшими руками скелета. Мужчина выкрикивал чье-то имя, но разобрать его она не могла – голос его звучал приглушенно и доносился как бы издалека; к тому же ветер из ее видения срывал с его губ слова и относил их в сторону.
Сибил стояла с ним на палубе корабля, дрейфующего в открытом море. Она мельком взглянула в иллюминатор какой-то каюты, но, к своему ужасу, увидела, что в стекле отразилась не она, а все та же смуглая женщина с идеально правильными чертами лица, которая уже являлась ей во сне. Пышные иссиня-черные волосы выбивались из-под повязанного на голове шарфа.
А затем видение внезапно исчезло. Сибил снова была в своем вагоне, а проводник аккуратно вел ее под руку в купе, как какую-то больную старушку.